— Это уже не один вопрос. — У Кости было ангельское терпение. — И я тебе опять отвечу — никакой.
— Нелогично, — не сдавался я. — И потом, что мы так привязались к этому Портнову? Может быть, он давно уже честный коммерсант, осознавший свое прошлое и осудивший его. А то, что он приходил к тебе, еще ни о чем не говорит — мало ли что пришло ему в голову. Мысль, что в нашей стране все коррумпированы, не так уж и безумна. Вдруг он действительно предлагал честное сотрудничество — по своим понятиям, конечно? Он, как капиталист, считал, что за информацию надо платить.
— Даю справку, — устало произнес Меркулов, и мы с Грязновым насторожились: сейчас он скажет нам что-то очень важное. — В тысяча девятьсот восьмидесятом году Феликса Портнова короновали. В лагере.
— То есть он настоящий вор в законе, — уточнил Грязнов.
— Именно так, — кивнул Меркулов. — Вопросы еще есть или и так все понятно?
— Что ж вы сразу не сказали, гражданин начальник? — упрекнул я Костю.
— Да, — задумчиво проговорил Грязнов. — Воры, они и в Африке воры.
— Удивительно верное замечание, — согласился с ним я. — А в Америке они не просто воры — они… Погодите!
Меркулов и Грязнов с любопытством на меня уставились: что за мысль, мол, пришла в голову этому Турецкому?
— Погодите, — повторил я, глядя в одну точку.
Было в том, что я хотел сказать, что-то странно стройное, точное, выверенное. Но что — никак сформулировать не мог, и это меня мучило.
— Погодите, — как заведенный повторял я.
Грязнов, естественно, не выдержал.
— Да чего годить-то?! — рявкнул он. — Знакомых воров вспоминаешь?
Вроде глупость он сказал, а все сразу встало на свои места.
Ну конечно же.
— Итак, — сказал я с интонацией Меркулова. — В восьмидесятом Портнова коронуют. Так?
— Так, — согласился Меркулов.
— В восемьдесят втором умирает Брежнев, — продолжал я. — Так?
— При чем тут…
— Погоди, Костя, — прервал я своего начальника. — Ей-богу, я на полном серьезе. Итак, в восемьдесят третьем умирает Андропов, заступает Черненко — и умным людям становится ясно, что все летит в тартарары. Что-то висело в воздухе. Так? Логично?
— Саша…
— Через год воры Советского Союза решают вырвать Портнова из зоны. Они покупают кого-то, от кого зависит изменение приговора, выясняются новые обстоятельства старого дела. Портнов выходит из зоны.
— Что-то уж очень сложно, — с сомнением протянул Грязнов.
— Чем сложнее, тем проще, — упрямо стоял я на своем. — Зачем им Портнов? А?
— Ну и зачем?
Я сделал хитрое лицо:
— Много ли в Советском Союзе было воров в законе?
Кажется, я просто сразил их этим простым, казалось бы, вопросом.
И знаете, что сказал Грязнов? Он сказал:
— Погоди-ка…
— Стоп! — сказал я. — Это я первый просил годить.