Иов (наклонившись и взяв жену за плечи): Иди сюда. Иди сюда. Иди сюда… (Пытается поднять ее, но, не сумев этого, без сил опускается рядом).
Долгая пауза. Какое-то время Иов и его Жена сидят молча, почти обнявшись; голова Жены покоится на плече Иова.
Жена (негромко): Пойдём домой, господин мой… Я уложу тебя, и согрею тебя, и сон успокоит тебя. Я буду охранять твой покой и поправлять твои подушки, и отгонять плохие сновидения от твоего изголовья… Конечно, это совсем немного, но ведь в целом свете никто не сумеет сделать это лучше меня… (Помогая Иову подняться). Пойдём, пойдём, господин мой…
Иов поднимается с земли.
(Уводя Иова). Пойдем. Пойдем…
Иов дает увести себя, и они медленно уходят под звуки всё той же тихой мелодии, которую вдруг вновь донёс из пустыни ветер.
Сцена тонет во мраке.
Картина третья
Она начинается сразу, как только заканчивается предыдущее действие. Мелодия, которая сопровождала уход Иова, еще какое-то время звучит над опустевшей сценой, но вот она внезапно обрывается. Левую часть сцены озаряет голубое сияние и, словно в облачении его, из мрака выступает фигура Ищущего. Он ликует.
Ищущий (громким и торжествующим шепотом): Ты слышал? Слышал?.. Он попался!.. Попался!.. Слышишь? Попался!
За его спиной возникает фигура Узы. Ищущий подбегает к провалу в стене и, заглянув во двор, какое-то время прислушивается, надеясь услышать, что происходит в доме. Короткая пауза.
(Возвращаясь к Узе, ликуя). Целый год, день за днем, месяц за месяцем, я гнул его к земле, нанося удар за ударом, но каждый раз он вновь выпрямлялся, словно молодой побег виноградника. И вот сегодня он, наконец, угодил в ловушку, которую я не ставил, и запутался в сетях, которые я не раскидывал! (Тревожно). Или меня подвёл слух? (Узе). Ты слышал, как он позвал Всемогущего на суд?.. Да отвечай же! Словно приятеля, который в пьяной драке нанёс ущерб его бороде и одежде!.. Я не ослышался?
Уза: Кажется, он собирался сделать это завтра.
Ищущий (снисходительно): Можешь не сомневаться. Кто собрался судиться с Крепким, тот уже осудил Его в своём сердце, пусть даже ни одного слово осуждения еще не слетело с его поганого языка… Ты ведь не забыл, что человек – это всего лишь его жалкое сердце? (Отходит, ликуя). Ай, да Иов!.. Ай, да праведник!..
Уза: Похоже, его дела плохи.
Ищущий: Хуже не бывает. (Глумливо). Или ты думаешь, что если праведник противится наказанию и бежит от невзгод, словно трусливый заяц, то Небеса погладят его по головке?.. Как бы не так, Уза, как бы не так… Да кто он такой, чтобы требовать у Творца отчёта? Прах. Грязь. Ничто. И за меньший грех наказывает Всемогущий… Ах, как он надоел мне своим упрямством и своей жалкой гордостью!.. Быстрее молнии помчусь я нынче же к престолу Крепкого…