Ухватив за плечи, кантонул гаденыша в сидячее положение. Отработанным еще в той жизни движением с усилием потянул ему голову к плечу и тут же на попытку сопротивления поддался, добавив силенок упырю, мотнул в обратную сторону. Противный сухой щелчок отчетливо прозвучал в холодном воздухе помещения. Сноровисто отбросил от себя голову покойника, отскочил от тела. Ф-фух! Кажется, не запачкался. Запах фекалий ударил в нос.
– Ты что утворил, ирод?
Разволновавшийся Антон не мог успокоиться.
– Спокойно! Как там в таких случаях говорится? Приговор окончательный, обжалованию не подлежит! Нам здесь оставаться не стоит, а вот прибраться нужно.
– К-хак?
– Не знаешь, куда он тачку поставил? Или она все еще на дороге стоит?
– Какую тачку?
– Тьфу т-ты! Ну, «жигуль»?
– На дороге.
Без брезгливости ощупал карманы покойного, нашел ключи.
– Погодь здесь. Я сейчас.
Народ не слишком жаловал такие места, как это, а особенно ночью. Стараясь сильно не наследить на снежном покрове, сходил к машине. В багажнике нашел две металлические канистры.
Запасливый гад. На такую удачу даже не рассчитывал.
Ту емкость, что была наполнена маслом, притаранил на место преступления и под тяжелым взглядом своего спасителя, экономно, но стараясь ничего не пропустить, плескал тягучую, темную жижу на все, к чему он и Антон могли прикасаться. Кажется, всё!
– Идем. Чего ты?
– Михаил, а ты вообще кто?
Осклабился. Дело ясное. Антон хоть и корректор чего-то там мудреного, но в реалиях спецслужб смыслит мало. Это-то и хорошо, пусть так и остается.
– Потом расскажу. Идем, только как из дома выйдем, ты по следам шагай.
Шагая за «напарником», сломанной веткой приводил след в состояние «нечитаемости». Облитая бензином машина, вспыхнув факелом, скорей всего издали обращала на себя внимание, но по-другому оставлять ее было нельзя.
– У меня вон за тем кустарником «Ява» стоит, – рукой указал Антон.
– И ты молчал?
Сначала выехали в более людные места, потом по пустынному проспекту промчались в сторону центра города…
Глава шестая. На основе того, что неизвестно, нельзя заключить, что этого нет
Антону Волховикову этим летом минуло восемнадцать лет. С возраста, когда мальчик в семье мог адекватно воспринимать информацию, предназначенную не для посторонних ушей, он стал причастен к семейной тайне. Тайне, которую род пронес через сотни лет. В пятнадцать лет прошел первую