Как только я немного пришёл в себя, отец Макарий снова прикоснулся посохом к моей голове и я испытал ещё одно содрогание, но уже меньшей силы. Он исчез, перед моими глазами появились семь огромных фигур в белоснежных плащах, переливающихся разноцветными лучами, и невыразимые счастье и покой снизошли на меня. Мир вокруг раздвинулся безгранично, и я почувствовал всю его Безпредельность.
– Иди, Алёша, безстрашно по жизни, – услышал я явственно, – Внося в жизнь каждого дня, каждой встречной душе любовь, добро, забывая о себе, не требуя награды. Ты приблизился к священным воротам, сумев открыть их собственным сердцем. Так и живи отныне каждый свой день.
Колокола зазвучали сильнее и сильнее, и с каждым звоном я видел духовным зрением, как огромные цветы невероятной красоты открываются в сердце каждого человека, который слышал этот звон, отзываясь на него. Негромкое, но торжественное пение ещё долго звучало в моих ушах, когда мы покидали храм.
Солнце клонилось к закату, отец Макарий вывел нас за высокие ворота, и мы увидели перед собой еле заметную тропинку, заросшую травой, узкую, крутую, полную опасных поворотов. Она вела нас мимо глубокой пропасти, неожиданные препятствия возникали перед нами, и нужно было быть очень осторожными, чтобы спуститься по ней. Я шёл легко, не обращая на это внимания, и вдруг услышал: – Осторожнее, Алёша, – говорило мне сердце отца Макария.
Радость поселилась в моём сердце с этого дня, радость жить, помогать людям…
… У стен, на длинных полках из красного дерева стояли различные аппараты, некоторые из них мы уже видели в башне, но здесь они были гораздо меньших размеров. А посреди лаборатории на небольшом столике возвышался, сверкая и переливаясь своими гранями, кристалл горного хрусталя в форме пирамиды, в центре которой был шар.
Смелее, Алёша, – улыбнулся отец Макарий, – ты уже умеешь с ним работать.
Я подошел поближе к кристаллу, который вспыхнул изумрудно-зеленым светом, становясь всё ярче по мере моего приближения. Я почувствовал в сердце знакомый трепет, ещё и ещё раз от меня побежала горячая волна, я весь растворился в этом чувстве, а кристалл, сконцентрировав его, собрав в себе, стал необычайно ярким.
То же самое сделали и дядя с Доктором.
– А теперь вы можете отдать эту любовь, куда пожелаете, – продолжил отец Макарий, и мы, не сговариваясь, послали её людям, Земле. Когда я снова открыл глаза, пирамида снова была прозрачной, лишь неяркие разноцветные огни пробегали по её граням. Посыл был таким мощным, что я физически, зримо ощутил,