— Когда убивают начальника угрозыска — не до смеха, — улыбнулся Трофимов и дал по газам. — А «дэзу», честно говоря, я пустил, чтобы вы поскорей прилетели: боюсь, что дело прикроют. А тут — все же столичные спецы, глядишь, начальство не посмеет. Я ведь вас помню, Александр Борисович. Пару лет тому назад был я в Москве на переподготовке и попал на ваши лекции в МВД. Вы тогда что-то рассказывали о новой практике нейро… лингвистического программирования, так вроде бы, да? Довольно интересно, но, как выяснилось, у нас в провинции — совсем неприменимо, — усмехнулся Трофимов.
— Вот как?
— Ага, я же все конспектировал, как честный пионер, тащился от этого страшно, а потом тут внедрять пытался. Завалил быстренько пару дел, получил пистон от Малахова — на этом все и закончилось.
Трофимов гнал невероятно, даже и не пытаясь попасть в «зеленую волну» и совершенно игнорируя светофоры. Искушающе-летний курортный город стремительно проносился мимо. Непостижимым образом ощущалось близкое присутствие моря. Это чувство расслабляло и умиротворяло.
«А нельзя, нельзя, — подумал Турецкий. — Сколько же я здесь не был? Последний раз, кажется, мы с Иркой года четыре назад в „Жемчужине“… Или больше?… Да-да, эту холяву нам Меркулов подкинул…»
Раздавшийся негромкий храп засвидетельствовал глубокий и здоровый сон Грязнова.
— Давайте по порядку, Андрей… по отчеству?…
Трофимов махнул рукой: обойдусь, мол.
— Жена Малахова говорит, что об этой охоте она ничего заранее не знала. Дети тоже не слышали.
— Я хочу с ними поговорить, — сразу сказал Турецкий.
— Конечно. Но не на похоронах же. Значит, об охоте муж наговорил ей на автоответчик: дескать, приехали два старых приятеля, и мы с ними немного порыбачим там, постреляем. Вернусь через два дня. Жена переполошилась: как — через два дня, у нас же завтра то-се, пятое-десятое. Позвонила в управление помощнику — тот ничего не знает. Проходит день, два, три. На исходе третьего Малахов выползает на дорогу из яковлевского леса и там умирает, на руках у случайного водителя.
— Что на нем было?
— Охотничье снаряжение вы имеете в виду? Было, было. Все чин чинарем.
— Понятно. С этим вашим случайным водителем тоже нужно пообщаться.
— А вот это — дудки, — ухмыльнулся Трофимов. — Не выйдет. Вчера вечером он разбился на машине.
— Сам? Или его разбили?
— Выясняем. Но похоже — нет. Молодой дюжий парень, хотя всего девятнадцать лет, пацан еще фактически! Но уже — профессиональный автогонщик. Должен был выступать в «Формуле-3». Забавно, правда? Спрашивается: как такой субъект мог банально разбиться? Алкоголя в крови не нашли. — Трофимов глянул на спящего Грязнова и подмигнул Турецкому.
Турецкий промолчал, задумавшись.
«Не слишком ли вольно ведет беседу Трофимов? Что-то есть, пожалуй, в этой свободе настораживающее. Или истерическое? Или я фантазирую?»
Трофимов глянул на часы:
— Можем