– Спор за границы, – сказал Кристоф о причинах войны и сообщил, что да, война идет победоносно для России.
– А я тут заболел… Скоро маршем на Фридрихсгам, меня оставят здесь, – досадовал он. – Я так и останусь каким-то прапорщиком, даже не офицером…
– Нет, – Райни мог прозревать его будущее и видел его повзрослевшим, в блестящем мундире, чем-то напоминающим гросс-адмиральский, с густой бахромой у плеч, подающим какие-то документы очень важным людям, непринужденно расположившимся во дворце с ошеломительным убранством – по сравнению с ним Нойе Сан-Суси казался сущим сараем. – Вы дослужитесь… дослужитесь до высших чинов. Вам будут завидовать. Восхищаться вами. И случится очень скоро.
– Вы льстите. Я не очень хороший военный, – вздохнул Кристоф. – Мои братья правы – я им только обуза.
– Если вы о старшем брате, он вас очень любит. И боится за вас, а так как страха проявить позволить себе не может, то и злится.
– Тот, кого вы зовете другом, – после паузы выговорил юноша. – Так вот, он не очень друг. Он любит вашу сестру.
– История известная, – и Райни пересказал отчего-то то, как Аннерозе стала фавориткой. Как ее продал их отец.
– Мою сестренку мать тоже хочет продать, – прошептал Кристоф весьма печально.
– Императору? То есть, простите, сыну императрицы?
– Нет, богачу какому-нибудь, – с досадой произнес юноша. – И ведь продаст, не пожалеет. У нас влияние при дворе, у него деньги. Кроме того, Катарина же очень красивая… Ее любой возьмет даже без приданого.
Райни увидел эту сестру за его спиной и почувствовал, что Кристоф ее сильно любит, куда сильнее многих. Стройная девушка со светлыми волнистыми волосами, перехваченными лазоревой лентой и вольно лежащими на ее прямых плечах, поливает цветы в роскошно обставленной гостиной. Она чем-то неуловимым походила на Аннерозе, но лицо ее было более открытым, а взгляд синих, как у ее брата, глаз – куда более теплым, душевным даже.
– Моей сестре не доложили, что я болен, – в досаде произнес он. – Так бы меня доставили в нормальный госпиталь и быстро поставили на ноги…
– Ваш друг мог бы это сделать.
– Ну, он, видно, думает, что все само рассосется, – Райни опечалился. – И я бы тоже рад надеяться на это…
– Я бы мог вам помочь, если бы вы мне встретились при других обстоятельствах… а тут сами видите, застудил бок, горячка открылась, да и коновал этот дважды кровь уже пускал, – пожаловался Кристоф. Лицо его несколько побледнело, сделалось каким-то смазанным, словно Райни смотрел на него сквозь запотевшее стекло.
– А сейчас – видите ли, – нет сил, – вздохнул он. – Я сам боюсь не вернуться… Не надо на моих братьев сваливать еще и это. Их же матушка проклянет