Конечно же, «великие и ужасные» это прекрасно понимали, потому и шли исключительно медленно, оттого к вечеру сохранили все силы.
– Мы так за год до этих горр не дойдем, – посетовал Маркиз, сладко потягиваясь, выгнув колесом спинку.
– Посади их себе на спину, – хмыкнул Кэрсо-Лас.
– Чазз, – фыркнул кот, не дав договорить, – если такой благодетельный, сажай их себе на горрб.
* * *
Следующие пять дней мало чем отличались один от другого: неспешная прогулка от рассвета до сумерек, ленивая охота на попадавшихся по дороге кроликов и жирных куропаток (охотился Маркиз, готовили маганы, ели все), долгие вечерние беседы у костра, с каждым днем становящиеся все более продолжительными и неформальными.
Кэрсо-Лас узнал многое о людях и жизни во Внутреннем Поле, освоился с привычным девушкам жаргоном. Девушки узнали о премудростях концентрации, и контроля потоков силы, научились пользоваться простейшими способами магии. Маркиз с каждым днем вспоминал больше из основных своих «императорских» знаний о мире живой материи и активно ими делился.
Маганы, хоть и съедали каждый раз больше своего веса (ели все сырьем, как и предполагала Гаитоэранта) ужасно отощали и выглядели совершенно измотанными.
Горы приблизились. Теперь их тень угрожающе висела над дорогой, полукругом закрывая горизонт на северо-востоке. От нее исходил плотный тяжелый холод, впрочем, не будучи вполне физическим, он был весьма кстати, поглощая в жаркие полуденные часы зной.
Шестой день не задался с самого утра. Их разбудили раскаты грома и не успели они как следует протереть глаза, грянул ливень с градом. Величиной с грецкий орех кусочки льда больно молотили со всех сторон, пока Марина не сообразила, что способна сотворить нечто вроде прорехи в сплошной стене дождя.
Маганы в ужасе прижались друг к другу, глядя на серую завесу непогоды, сомкнувшуюся вокруг них. Над ними же клубились, сверкая молниями тучи, не смея проронить ни единой капли.
Успевшие промокнуть до нитки путники, нахохлившись, уселись у вспыхнувшего из ничего костра. Настроение у всех было препаршивое, однако все хранили молчание, прекрасно понимая, что любое неосторожно сказанное слово сейчас способно вызвать куда большую бурю, чем бушевала вокруг.
Маркиз яростно вылизывал свой подмоченный, повисший клочками мех, поминутно отряхиваясь. Гаитоэранта осторожно сушила ладонями волосы, с одеждой она особо не церемонилась, выпарив из нее влагу за долю секунды. С Марины вода просто сползла, оставив совершенно сухой, как одежду, так и ее саму. Кэрсо-Лас неподвижно сидел у огня, тупо уставившись в невидимую точку на земле, а вокруг него кружил миниатюрный торнадо, вбиравший в себя