Второго штурмана боялась даже Полина.
А Овсова несло! Несказанно… Энергия, рождаемая от великого, хоть и неприметного постороннему глазу действа, передавалась и на его полдники, что шли подчистую на «ура!». Салаты, жареная рыба, запеканки, пиццы, даже обычные каши – все выходило просто замечательно. Про булочки мягчайшие уж не говоря – их с еще горячими канючить приходили. Сам себе Овсов объяснял это просто: по народной примете кому постоянно везет? Новичкам, и дурачкам: поэтому шансов у удачи проскочить с какого-то бока Овсова не был никоих.
– Сегодня с утра Поля так Пашку чихвостила! – полушепотом сообщала ему как-то Аленка. – Говорила: «Вот, посмотри на Андрея – все в руках горит!».
Аленка была уже самым закадычным Овсову на камбузе другом (ближе только был «земеля» Александр, что в порядке полного исключения и полной же конспирации получал от земляка пекаря дрожжи, сахар и даже изюм для бражки), и частенько просто выручала: тонкий её локоток Овсов всегда чувствовал рядом. Просто, они оба были настоящими моряками, для которых своя судовая работа и обязанности превыше себя самого.
Таких уже оставалось мало.
А Пашка тоже работал отменно и с душой, радуя экипаж восточным своим пловом и гарнирами – из Средней Азии был он родом. Только что, с котлетами никак поладить не мог – жесткими выходили. Овсову приходилось товарищу тоже частенько помогать – поневоле. Забросит Пашка мясо в большущую, за неимением казана, кастрюлю, поставит на плиту поджариваться на тихом огне, и умчится весело. Вот Овсов, чертыхаясь, за коллегу то мясо помешивать и не забывает. А потом уж с плиты отставляет – сгорит же! Прилетает дружище, и с щенячьим восторгом докладывает:
– Воробьев от мачты отлеплял!
Зачем и как Пашка «отлеплял» – сгонял чаек, что тесным рядком сидели всегда на опущенной грузовой стреле в ожидании свежей, с поднятого трала, рыбы?.. Значит, надо ему было! Серьезное, вообще-то занятие – какой тут плов для экипажа?!.
Вот Пашка-то, по восточному своему коварству, ключик к сердцу второго штурмана и подобрал. Прознал, что тот «печиво», как говорила Аленка – выпечку любит. Да и стал отдельным порядком тому чебуреки лепить, да жарить.
– Ох, смотри, Пашка! Побьют тебе за это морду! – предупреждала его Полина. Чувство равенства и справедливости, воспитанные в ней в советские времена, оставались очень сильны, работая и сейчас на пользу всего экипажа.
Через Пашку-то, как подозревал Овсов, то дело тогда и затеялось…
Был вечер Великой субботы и рейса почти уж конец. Как что-то толкнуло Овсова чуть раньше обычного прийти на камбуз печь хлеб. Еще домывали после ужина посуду Аленка и кастрюли Пашка, здесь была и Полина. Виделось – шеф-повар была в каком-то сомнении.
– Слушай, – обрадовалась она Овсову, – заходил только что Игорь Викторович, говорит – куличи нужны завтра на чай.
– Куличи? Зачем? – уже начинал заводиться праведным