– Ты лучше, – усмехнувшись, Слава переглянулся с Джоном, – тёщу покажи… Так, Женька, – кажется здесь, как он нам объяснял, да?
Мы свернули с заледеневшего асфальта в дивный хвойный лес. Завязли на первом же повороте, и мы с Женькой, выскочив, выталкивали грязненький наш микроавтобус. Дальше ехали без приключений, нашли и смотрели сруб за шлагбаумом будущего гостевого дома. И не спешил я никуда – можно было ходить, смотреть, поддакивать Славе и умничать Джону: танцпол был только завтра…
Да, я пошёл в прошлый четверг на занятие.
Во-первых, нельзя было бросать партнёршу – нельзя! Моя «съехавшая» крыша – не повод, чтобы она оставалась здесь неприкаянной одна.
Ну, а во-вторых, где-то в глубине души ещё жила надежда, что…
– Андрей, не надо меня больше провожать! – хоть и волнуясь, но твёрдо отрезала мне Люба, едва мы закончили занятие.
Я ослушался. Я ждал её на улице у стеклянных дверей, надеясь хоть как-то объясниться.
– Спасибо, что пришёл! Я на девяносто пять процентов была уверена, что ты придёшь, – не останавливаясь, она просто повернула в мою сторону голову.
– Люба!..
– Не надо, Алексей! – Люба была уже впереди и обернулась полностью, упреждающе вытянув вперёд распростёртую, в чёрной перчатке, ладонь, – Не надо! Мы уже с тобой обо всём поговорили.
Приостановившись, она долгую секунду пристально всмотрелась мне в глаза, – что-то в лице её дрогнуло, – и, резко развернувшись, почти побежала прочь.
Глядя ей вслед, я понял, наконец, кого напоминает мне она своей мягкой, летящей поступью – побежкой: гордую дочь племени Апачи…
А на сруб, сдавалось мне, мы съездили сегодня напрасно: полдюжины мастеров, как со снисходительной усмешкой поведал нам подвыпивший сторож – брат хозяина, здесь уже пороги в надежде обивали.
Может, и к лучшему – сюда ведь и не доберёшься!
…Но квадратный золотой кулон внушительных размеров Люба в первый наш «холодный» танцпол не то чтобы сняла, но даже в раздевалке впопыхах и забыла – переодевшаяся девушка с предыдущей группы Артёму прилюдно передала.
В четверг был стандарт – танго.
Хоть дух переведу.
Размечтался!
Всё случилась ещё до занятия. Люба, пришедшая, как ни странно, с большим запасом (наверное, всё-таки специально акцию готовила!), стоя в некотором отдалении от меня, всеми забытого и тихо сидевшего на скамеечке, вдруг обернулась, и громко, на всю почти уже полную группой студию, с улыбкой, в которой вполне можно было заподозрить добродушную простоту, спросила:
– Как у тебя дела-то?
– Да нормально всё, – радостно опешил в первый момент я от нежданного такого внимания, лишь через некоторое время смекнув: это же она от меня, «на группе», открещивалась!
Как, мол, дела – сто лет ведь я тебя уже не видела – не говорила! Да и видеть-то, честно сказать…
И зачем так, на публику – они-то