Пять
Я бегу от парковки к главному зданию студии «Пайнвуд». Я никогда никуда не опаздываю, но незапланированный визит полицейских сегодня утром вывел меня из равновесия во многих смыслах.
Мой муж исчез, а заодно исчезли мои десять тысяч фунтов.
Я не могу решить эту головоломку, потому что, как бы я ни раскладывала ее кусочки, слишком многих частей не хватает, и картинка не складывается. Я напоминаю себе, что нужно продержаться еще совсем чуть-чуть. Съемки почти закончены, осталось всего три сцены. Я закапываю свои личные неприятности поглубже и спешу по коридорам в направлении гримерки. Повернув за угол, все еще погруженная в свои мысли, я врезаюсь в Джека, актера, вместе с которым мы играем главные роли в фильме.
– Где ты была? Все тебя ищут, – говорит он.
Он держит меня за рукав пиджака, но под моим взглядом убирает руку. Его карие глаза видят меня насквозь – к моему сожалению. Ему почти невозможно врать, а я не всегда могу сказать правду: мне мешает мое обычное недоверие к людям. Иногда, когда вы так долго работаете с кем-то рядом, когда вы так сближаетесь, сложно полностью скрыть от них себя настоящую.
Джек Андерсон красив и знает об этом. Он сколотил состояние скорее благодаря своей внешности, чем неровной актерской игре. Его неизменные брюки из бежевого хлопка и плотно облегающие рубашки идут ему и подчеркивают мускулистость фигуры. Он носит свою улыбку, словно медаль, а щетину – словно маску. Джек немного старше меня, но серые вкрапления в темных волосах только добавляют ему привлекательности.
Я отдаю себе отчет в том, что между нами существует какая-то особая связь. И знаю, что он тоже это чувствует.
– Извини, – говорю я.
– Расскажи это съемочной группе, а не мне. То, что ты красивая, не значит, что весь мир будет ждать, пока ты его догонишь.
– Не говори так. – Я бросаю взгляд через плечо.
– Что, что ты красивая? Почему? Это правда, это видят все, кроме тебя самой, и это делает тебя еще очаровательнее.
С этими словами он подходит ближе. Слишком близко. Я делаю крошечный шажок назад.
– Бен вчера не вернулся домой, – говорю я шепотом.
– И что?
Я хмурюсь, и лицо Джека меняет выражение: на нем отражается осторожность и обеспокоенность, подобающая ситуации. Он переходит на шепот:
– Бен знает о нас?
Я в замешательстве смотрю на его лицо, ставшее внезапно серьезным. Затем в уголках его озорных глаз появляются и разбегаются лучиками морщинки. Он смеется.
– А, кстати, в гримерке тебя ждет журналистка, – говорит он.
– Что?
Я пугаюсь так, словно он сказал, что меня ждет киллер.
– Похоже, твой агент договорился об интервью. Она хочет говорить только с тобой, я ей не нужен. Не то чтобы я завидовал…
– Я понятия не имела о…
– Ага, ага. Не волнуйся, мое раненое самомнение восстановится, оно всегда восстанавливается. Она там сидит уже двадцать минут. Я не хочу, чтобы она написала