– Бен, – зову я, снимая пальто.
Даже мой голос, произнося его имя, звучит неправильно, не по-настоящему, как чужой.
– Я дома, – сообщаю я другому пустому углу.
Называя это место домом, я чувствую, что лгу. Я никогда здесь не чувствовала себя дома. Птица никогда не выбирает собственную клетку.
Не найдя мужа на первом этаже, я поднимаюсь в спальню. Каждый шаг дается мне с трудом, меня сковывают ужас и сомнение. Сейчас, когда я вернулась на площадку, где разыгрываются наши жизни, воспоминания о предыдущей ночи звучат, пожалуй, слишком громко. Я еще раз зову его по имени, но он снова не отвечает. Посмотрев во всех комнатах, я возвращаюсь на кухню и только сейчас замечаю на столе изысканный букет цветов. Смотрю на карточку, прикрепленную к букету. Там всего одно слово:
Извини.
Проще сказать «извини», чем действительно почувствовать свою вину. Еще проще написать.
Я хочу стереть то, что с нами случилось, и вернуться к началу. Я хочу забыть, что он сделал со мной и что он заставил сделать меня. Я хочу начать заново, но наше время ушло задолго до того, как мы начали уходить друг от друга. Может быть, если бы он позволил мне иметь детей, которых я так хотела любить, все сложилось бы по-другому.
Я возвращаюсь в гостиную и смотрю на вещи Бена, лежащие на журнальном столике: кошелек, ключи, телефон. Он никуда не выходит без телефона. Я осторожно беру телефон, как будто он может взорваться или рассыпаться у меня в руке. Экран оживает и показывает пропущенный вызов с незнакомого номера. Желая заглянуть дальше, я нажимаю на кнопку, и телефон запрашивает пароль Бена. Несколько раз я пытаюсь отгадать пароль, но безуспешно.
Я снова осматриваю дом, но его здесь нет. Он не прячется. Это не игра.
Вернувшись в прихожую, я замечаю, что пальто, которое он обычно носит, висит на месте, а его ботинки так и стоят у входной двери. Я еще раз напоследок зову его, так громко, что соседи за стеной наверняка меня слышат. Ответа так и нет. Может, он просто ненадолго вышел из дома.
Без кошелька, телефона, ключей, пальто и ботинок?
Отрицание – самый разрушительный вид самоповреждения.
В моей голове звучит шепот, круг за кругом повторяя одни и те же слова:
Исчез. Убежал. Уехал. Ушел. Растворился. Пропал.
Потом карусель перестает вращаться, останавливаясь на слове, которое подходит лучше всего. Простое и короткое, оно встает на свое место, как кусочек паззла, который мне неожиданно пришлось решать.
Моего мужа нет.
Два
Интересно, куда попадают другие люди, когда выключают на ночь свет.
Неужели они все погружаются в сон? Есть ли еще такие, кто, как я, бродит в холодной темноте внутри себя, копается в тени своих самых черных мыслей и страхов, ногтями раскапывает грязь воспоминаний, от которых хотел бы избавиться? Надеясь, что никто другой не видит, куда они погрузились.
Когда