– Неловкая тема, – сказала Соня, листая меню. – Ты хотя бы примерно представляешь, какие тут расценки? Когда цифры не указаны, – это означает полный запредел. Я если что, могу подсобить.
– Этого хватит? – я небрежно вытащил помятую пачку банкнот из кармана.
– Да, – она расширила глаза, – этого хватит.
К нам подошел мужчина в черном костюме с бабочкой, поклонился одной головой и произнес:
– Тэо Михайлович, очень ряд, что вы нас посетили. Для вас все блюда – за счет заведения – сегодня и всегда. Когда будете готовы сделать заказ, только кивните.
И мне вдруг стало приятно осознавать свое положение в обществе. Судя по всему, так на мое самолюбие воздействовала Софья, и с этим было пора что-то делать. Однажды я уже влюблялся – больше так вляпываться мне совсем не хотелось.
– И кто же ты такой, Тэо Михайлович? – удивилась она.
– Давай тему сменим, – попросил я.
– Ладно. А почему ты бумажником не пользуешься?
– Для хранения бумаги?
– Да.
– Я бумагой обычно не пользуюсь.
– Что, везде такая же халява? – Соня приподняла брови. – Хотела спошлить про бумагу… не к месту.
Глядя в меню, я увидел знакомые названия блюд – я догадывался, что пища сюда поставляется прямиком из Цитадели. Когда мы подозвали официанта, Соня сделала заказ:
– Два коктейля: райский пепел и фруктовую вечность. Еще, – она перелеснула страницу меню, – чизкейк без коржа, – Здесь фантастические десерты! – оправдалась она.
Мы долго общались на отвлеченные темы, и постепенно ко мне подкралось непрошеное, приятно-волнующее ощущение, что я – на свидании. И кажется, собеседница это чувство со мной разделяла. Странное дело, я чувствовал себя с ней удивительно непринужденно, будто мы знали друг друга уже целую вечность. Два часа, как в воду канули, не оставив в памяти ничего, кроме радужной россыпи блаженных предвкушений. Мы заказали еще несколько блюд, пообедали, затем вызвали такси. Я доехал с Соней до ее дома с высокими кирпичными стенами. Открыв дверь такси, я подал ей руку, и как-то наудачу удивительно непроизвольно поцеловал ее в щеку. Соня коротко улыбнулась и сказала:
– Ну, до связи, Тэо Михайлович.
Дежавю
За сорок четыре дня до озарения
По совету Вальтера за разъяснением своих загадочных переживаний я обратился к старшему наставнику. Рафаил был высоким сухощавым дядей с широкими плечами и аристократически-утонченным лицом. Его взгляд казался теплым, но огромные черные глаза пугали своей глубиной. Он был одет в старый серый пиджак и бежевое поло. В его кабинете было очень светло и как-то по дзенски просто. Небольшой антикварный столик окружали два кресла