Известный в будущем деятель В. Н. Каразин (в ту пору молодой чиновник) пытался бежать за границу, «а когда был пойман, откровенно написал императору, что „желал укрыться от жестокости его правления, и хотя не знает за собой вины, но уже его свободный образ мысли мог быть преступлением“. Павел, не чуждый порывов великодушия, простил Каразина и дозволил ему поступить на службу» [121. 1876. VII. С. 567–568].
Ситуация дворянской неуверенности, негарантированности хорошо видна и из некоторых до сей поры почти не использованных исследователями материалов Военно-походной канцелярии Павла.
Репрессии
На всю жизнь запомнит юнкер Семеновского полка Михаил Леонтьев «протяжный и сиповатый крик Павла I: „Под арест его!“» [122. 1913. IX. С. 303]. Как и многие другие, он запомнит и ужас при одном наименовании Тайной экспедиции, где заседал «страшный по одной уже наружности тайный советник Николев» [122. 1913. IX. С. 303].
Во главе карательного органа – Тайной экспедиции при Сенате (заменившей торжественно упраздненную в 1762 году Тайную канцелярию) стоял генерал-прокурор, однако главными вершителями политических дел были специальные чиновники Макаров, Николев. Николеву постоянно поручались дела, связанные с высокими персонами – Зубовыми, Зоричем, Куракиными, Разумовскими…
Именно Николев был главным мучителем Суворова в период его опалы [159. 1862. IV].
Приведем характерный пример, каких было немало.
«Помню, – писал Греч о начале царствования Павла, – какое сильное действие произведено было по всей публике арестованием двух офицеров за какую-то неисправность во фронте. Дотоле подвергались аресту только отъявленные негодяи и преступники закона. Арестованные были в отчаянии и хотели застрелиться со стыда. Для них арест был то же, как если б ныне раздели офицера перед фронтом и высекли» [28. С. 137].
«В царствование Екатерины арест, как мера наказания для офицера, применялся только в исключительных, серьезных случаях, так как он влек за собою военный суд, и офицер, который был арестован в наказание, обыкновенно должен был выходить из полка. Таков был point d’honeur[38] в екатерининское время. Не то было теперь, когда Павел всюду ввел гатчинскую дисциплину. Он смотрел на арест как на пустяк и применял его ко всем слоям общества, не исключая даже женщин. Малейшее нарушение полицейских распоряжений вызывало арест при одной из военных гаупвахт, вследствие чего последние зачастую были совершенно переполнены» [56. С. 28].
Позже привыкнут.
В первые дни павловского царствования в основном, правда, шла амнистия, явно опровергавшая меры Екатерины II. Седьмого ноября 1796 года последовал именной указ об освобождении Н. И. Новикова и еще пятерых человек. Восьмого – одиннадцатого ноября освобожден белорусский дворянин Лаппо и снят запрет на выезд в столицы графа Апраксина,