Прямо или косвенно к запутанной истории письма Александра Румянцева причастны многие исторические деятели двух веков. Споры вокруг дела Алексея в 1858-1860 годах были одной из самых современных тем.
Через несколько месяцев после выхода «Полярной звезды» с подлинным или мнимым письмом Румянцева к Титову Герцен уже воспользовался им для своей пропаганды. «Подумайте, – писал он в „Колоколе“, – как росла русская мысль, чем убаюкивалась, что помнила, что видела… Она складывалась в виду Алексеевского равелина, возле которого пировал со своими клевретами пьяный отец через несколько часов после того, как задушил измученного пытками сына, – из которого она не могла сделать мученика, так он был слаб и пошл; в виду Ропши, в которой развратная жена отравила мужа[142], – и не могла не согласиться, что от него надобно было отделаться; в виду Михайловского дворца, где сын велел казнить бешеного отца[143], – и не могла не благословить его решения. Какое воспитание! Но оно не оканчивается этим…» (Г. XIV. 48).
Глава IV. «Столетье безумно и мудро»
Кто может – грабит, кто не может – крадет… Души унывают, сердца развращаются, образ мыслей становится низок и презрителен…
Счастие и добродетель и вольность пожрал омут ярый, Зри, восплывают еще страшны обломки в струе. Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно и мудро…
В начале 1858 года уже ясно видно сплетение современной и исторической тем в Вольных герценовских изданиях. Герцен и Огарев стремились представить злободневное и в связи с предшествующим историческим развитием: 1830–1840-е годы, декабристские и пушкинские десятилетия, XVIII век.
Как известно, приближение апогея общественной борьбы 1860-х годов не только не ослабило битвы за прошлое, но, наоборот, число исторических публикаций в Вольных изданиях увеличилось, особенно к 1861 году: с 1858 до конца 1861 года Герцен и Огарев напечатали 269 материалов, относящихся к периоду до 1855 года, – документы, мемуары, статьи, запрещенные стихотворения, публицистические сочинения XVIII–XIX веков. Такое изобилие публикаций отражало несомненную общественную потребность в подобных документах, хорошо понятую в Лондоне. Кроме того, конечно, играла роль активизация русского общества, расширение круга тайных корреспондентов Вольной русской типографии. Сейчас известно, что главными «поставщиками» исторических материалов были деятели круга «Библиографических записок» и некоторые другие историки-публицисты: М. И. Семевский, П. И. Бартенев, Е. И. Якушкин, А. Н. Афанасьев, П. А. Ефремов, В. И. Касаткин и другие. Публикации Вольной русской печати являются в немалой степени памятником их смелой, благородной деятельности.
Для