– А меня выслушает! – заявила баба Роза и погрозила пальцем в потолок. – Владимир Владимирович пенсионеров уважает.
– Ну, вы это, осторожнее на поворотах, – опасливо оглянулся на дверь директор и мрачно засопел.
– А мне бояться нечего! Я на чужое место не зарюсь. И своё не отдам! И заступников найду!
– Идите, идите уже, бабк, ой, баба Роза, не волнуйтесь, мало ли, бывает, – смущённо пробормотал директор и мирно засопел. Мол, делить нам нечего. Вакансия закрыта. Для других.
Баба Роза победоносно осмотрела поле боя. Враг был разгромлен. Поверженный директор нежно поглаживал костистые пальцы, и даже суставами не трещал, видно было, что испугался. Уборщица погрозила ему шваброй и вышла из начальственного кабинета.
Внизу её ждал Владимир Владимирович Владимиров. Ветеран труда и сосед по площадке. Иногда он встречал бабу Розу с работы. Брал боевую подружку под руку, и они шли на торжественное собрание ветеранов района. Владимир Владимирович был почётным председателем общества, а по нечётным просто старым товарищем бабы Розы.
Цугцванг по-жарарачьи
Разные бывают люди, и разные случаются истории. Эта произошла на моих глазах и в моём присутствии. До сих пор вспоминаю и давлюсь от смеха, хотя смешного, в общем-то, ничего здесь нет.
Странная она была женщина, странная. И имя, и фамилия, и нос, и подбородок – всё в ней было странное. Вся такая оглушительная, неповторимая. Пришла и принесла за собой хвост чего-то необъяснимого, а люди не любят непонятное. У нас не принято быть белыми воронами. Мы люди простые. У нас со всеми всё ясно, жизнь наша служащая, скромная; в корпорацию мы пришли, чтобы деньги зарабатывать, детей кормить. У кого они есть. А у кого нет – себя. Впрочем, приходится содержать не только себя, но и государство: мы платим ипотеки, кредиты, кормим пенсионеров и учителей. Хобби и увлечения у всех простые: редко – кино, пикники, ещё реже корпоративы. Скидываемся на праздники и веселимся, кто как умеет. Форма одежды офисная, ничего лишнего. Президент корпорации у нас женщина, а дамы органически не переносят, когда подчинённые щеголяют в изысканных нарядах. Ходим на работу в чём попроще, чтобы не выделяться из массы. А Васса Юнная явилась на работу в оранжевом джемпере.
Мы все упали. Мало того, что на голове у неё не разбери что огненного цвета, так ещё и джемпер под стать; в общем, пожарная девушка. Позже разглядели: она вовсе не девушка, а женщина вроде бы лет к сорока, а может, к пятидесяти. Сразу не понять. И не девушка, и не женщина, нечто пространное. Стали присматриваться. Мало ли, вдруг сожжёт что-нибудь или взорвёт: опасная она, странная же. Но нет, тихо себя ведёт, не высовывается. Сидит, в монитор пялится, словно разглядела там что-то интересное. Ни с кем не разговаривает. Мы подумали, что стесняется, но ошиблись: она немножко привыкла, стала беседы заводить. Заговаривает всё о высоком, о нематериальном. Или сядет в подсобке, где мы еду поглощаем из контейнеров