Карина. София Лоренцо

наоборот. Она обозлилась на мир, стала капризной и вела себя по отношению ко мне и детям просто невыносимо, как это к сожалению случается со многими в болезненном состоянии. Очень часто вместо того, чтобы заняться самим собой и осознать, что делаешь неправильно, люди начинают искать «внешнего виновника». А когда найдут жертву, начинают вымещать на ней все свое недовольство и пытаются сбежать от осознания своих собственных жизненных ошибок. Гораздо легче сказать, что кто-то виноват, чем поработать над собой. Внутренняя работа подразумевает осознание и признание своих собственных ошибок. Эта ситуация осложнялась еще и тем, что из-за моего высокого поста международного уровня мне приходилось постоянно уезжать в командировки и поэтому я не мог ежедневно участвовать в жизни моей семьи. В итоге той самой жертвой выбран был я.

      Моя «вторая половина» была из очень богатой испанской семьи, которой принадлежало много недвижимости и антикварных ценностей. Но, как это было не парадоксально, ей всегда всего было недостаточно в материальном плане. Когда она потом ушла от меня, то забрала практически все: мой мерседес, мои ценные картины в оригинале, сняв их со стен моей квартиры, деньги и все, что смогла унести с собой. В начале я пытался сопротивляться, но она пригрозила, что навсегда заберет детей. По испанским законам это наверняка могло случиться, поэтому я смирился со своей судьбой и решил идти по пути наименьшего сопротивления.

      Вообще-то я не хотел иметь детей: не потому что я их не любил, я просто настолько серьезно к этому относился, что боялся совершить какую-то ошибку. Я все время спрашивал себя, смогу ли я стать настоящим отцом, дать все то, что было нужно ребенку. Этот страх полностью меня сковывал. Я был профессионалом по уводу жен и подруг у моих друзей. С моей внешностью у меня никогда не было проблем с женщинами. Итальянский темперамент и необычное чувство юмора всегда привлекали ко мне красоток. Среди женщин я был знаменит моей нежной кожей, которую они называли женской и тем, что я мог вытворять с ними в постели. Однако, я не мог представить своего ребенка ни с одной из них. Я очень следил за тем, чтобы этого не произошло, поэтому мой первый сын родился, когда мне уже было 54 года. Мой первый ребенок. Это случилось только потому, что, уведя у моего очень хорошего друга его женщину, я не мог не сдаться ее уговорам иметь ребенка. Мой возраст и чувство вины из-за друга сказали мне: «Сейчас или никогда». Поэтому я сдался. Наверное, из-за того, что я слишком все идеализировал, Бог сыграл со мной злую шутку, и жизнь предоставила мне мать моих детей, абсолютно противоположную той, которую я им желал. Она страстно хотела родить. В ее 32 года это было уже «самое время». Дети были тем, чего от нее хотело общество и ее родственники. Я не думаю, что она действительно желала этого в глубине души. Переняв чужие идеи, она надела их на свою жизнь, как маску, под которой скрыла свою неспособность заботиться о других и идти на компромиссы. Вся ее жизнь была просто декорацией для окружающего общества. Родив, она