Убийство – дело житейское. Натали Рафф

квартире в кабинете своего профессора, где занимается на его концертном рояле. Лина устала, она встает, выходит на балкон и осматривается. Перед ней открывается панорама города и строительные леса, окружающие дом. Они доходят до седьмого этажа, на котором расположена квартира ее наставника. Немного передохнув, Эвелина возвращается в кабинет и видит, что рояль ожил. Он чем-то возмущен и с визгом ездит по комнате, пытаясь найти себе выход. Инструмент хочет прорваться через дверь, но клавиатура чересчур большая и не помещается в дверном проеме. Оставив неудачную попытку выскочить в прихожую, рояль продолжает остервенело кружить по кабинету. Неожиданно он протискивается на балкон, на секунду в нерешительности задерживается у перил, а затем смело устремляется вниз, огромной смоляной каплей сползая по строительным лесам.

      Эвелина в панике выбегает из квартиры и несется за ним в погоню. На лестничной клетке она остервенело нажимает на кнопку лифта, но тот не работает. И тогда, переполненная отчаянием, она летит вниз, перепрыгивая через ступеньки. На какое-то мгновенье Лине удается опередить стекающий по лесам рояль, и она, выскочив из подъезда, видит, как он лакированной черной каплей сползает на землю и останавливается на тротуаре. Эвелина кидается к клавиатуре, но инструмент демонстративно разворачивается к ней хвостом и устремляется на проезжую часть. Он быстро набирает скорость и, обгоняя черные «Волги», исчезает из поля зрения. Не чувствуя ног, Пазевская несется за ним по дороге, ежесекундно рискуя быть раздавленной машинами, обгоняющими ее. Они обдают ее бензинным смрадом и гудят, гудят…А она, потеряв рассудок от горя, все бежит и бежит за ним. Охваченная смятением, Лина не может разглядеть среди этого черного лязгающего потока черный силуэт своего рояля. Ноги ее не слушаются, сердце рвется наружу, она задыхается и кричит… Кричит из последних сил.

      От собственного крика Эвелина Родионовна приходит в себя. Вокруг тишина. На тумбочке у кровати горит лампа, абажур которой прикрыт темным платком. В углу на раскладушке дремлет незнакомая женщина, прикрывшись белым халатом. Эвелина с трудом шевелит распухшими губами, незнакомка это слышит, поднимает голову и спрашивает:

      – Вам что-нибудь нужно?

      – Нет. А Вы кто?

      – Я ваша сиделка. Меня прислала Ирина Родионовна. Она считает, что Тане по ночам необходим покой.

      – А сколько я в отключке?

      – Уже двое суток. Но Вы – молодец, лежали смирно, только все время стонали и плакали. Но сейчас, перед тем как очнуться, громко вскрикнули. Скоро рассвет. Утром Вы примите противоядие, и сразу станет полегче.

      Пазевская устало закрыла глаза. По ее щекам беззвучно текли слезы.

      – Итак, с роялем покончено навсегда. Как на душе гадко! О господи, как же мне опротивело все на этом свете! – подумала Пазевская и медленно отвернулась к стене.

      Через час начало светать. Минут через сорок встала Таня, подошла к матери и взяла за руку, чтобы проверить пульс – он был неровный и с перебоями. Татьяна стала