– Эй, вы как? – Пётр коснулся его плеча. – Что, Леська всё за свое? Конспирология?
Андрей не смог сразу ответить, просто покачал головой, пытаясь выдавить из себя улыбку. Олеся спокойно ответила вместо него:
– Просто делимся мыслями об этой эвакуации. Повезло нам, что оказались в одном и том же месте. Хоть какие-то знакомые. Представляю, как тебе было странно тут одному в первые дни.
Андрей благодарно посмотрел на неё, и она кивнула ему так, словно между ними установилось некое тайное ото всех понимание.
Они стояли перед огромной сферой, выложенной из кусочков зеркала. Автор использовал неоднородные осколки, взятые, видимо, из разных источников; поверхность из-за этого была неровной, узкие полоски ржавого металла разъединяли массивный овал на части. Сфера отражала лица и предметы с сильным искажением: одна сторона увеличивала, другая уменьшала, третья уродовала и так далее. Тем не менее даже в них можно было угадать себя. Пётр с женой отошли в сторону, а Андрей застыл перед экспонатом, который был им же самим. Он подумал, что больше доверяет этому рассечённому на десятки чешуек образу, чем собственному тускнеющему представлению о себе. Человек, приехавший сюда вместо него настоящего, больше походил на кучу осколков: они умеют выполнять все прежние функции, но перестали быть соединены какой-либо целью.
Он провёл рукой вправо, потом влево: сфера ответила движением зеркал-чешуек. Он попытался вспомнить, каким последним проектом занимался для журнала. Оказывается, прошло уже не несколько недель, а месяца три или четыре. Было лето, жара. Они носились по городу взмыленные, в машине сломался кондиционер… Это касалось фармацевтической мафии: несколько фирм сговорились и разом подняли цены на ряд лекарств и их аналоги – подобное сплошь и рядом происходило в той прошлой жизни, но никто не обращал внимания, потому что люди, имевшие вес в этом обществе, обычно были здоровыми и сильными, а больные и слабые никого не интересовали, их голос не пробивался через бюрократию и коррупцию.
Андрей замер, замерли и чешуйки отражений. Казалось, вокруг стало темнее. Он оглянулся и увидел, что ни его друзей, ни других посетителей в зале нет. В углу только безмолвно стоял смотритель. Он походил на птицу – длинношеюю озёрную утку, насторожённую близким присутствием человека. Он стоял к Андрею вполоборота и, кажется, глядел на него боковым зрением, немигающим чёрным глазом. «Почему все они в этом чёртовом городке походят на птиц?!» – подумал Андрей.
Смотритель зашагал вдоль стены, и его походка тоже напомнила птичью: он шёл медленно, чуть отбрасывая ноги, его седая голова качалась вперёд-назад, а чёрный стеклянный глаз впился в Андрея. Дойдя до конца стены,