Час Надежды. Василий Леонидович Русин

о маме и счастливом детстве, проведенным с ней. В детской ладошке до боли сжата фотокарточка бесконечной красоты женщины, но от жара, чада и слез мальчугана она искажается, и женщина из красивой превращается в неузнаваемое туманное пятно.

      В конце концов, солдат настигает мальчика в маленькой детской комнате, он легко выбивает дверь своим тяжелым сапогом. В жаре и хохоте, в реве пламени адского мясника, гибнет маленький мальчик, сгорают его мечты и воспоминания, гибнет всё человеческое, что отличало его от сотен других пациентов клиники. Крики мальчика заглушает рев огненного зверя, выпущенного на свободу фашистским чудовищем.

      Леонид смотрел в окно, и туманное лицо становилось всё менее узнаваемым, боль в голове и жар не отпускали его. Слезы высохли. Плакать больше не хотелось, всё вокруг потеряло смысл. Когда в тебе пусто, то болеть нечему. Леонид осмотрелся. Зачем? Почему он плакал? Кто он? И где? Да и не всё ли равно?

      *****

      Много лет прошло с того дня, как Леонида вылечили. После курса интенсивной терапии, нацеленной на возвращение пациенту социально полезных возможностей, Леонид полностью восстановил все функции своего разума, и его выписали, чтобы он смог занять свое место в этом дивном новом мире.