– Да, сэр. Я сделаю все, как вы сказали.
– Ну, тогда всего хорошего, Ламберт!
– Доброй вам ночи, сэр.
Ларри вышел из конюшни, а конюх, оставшись один, еще долго смотрел ему вслед.
– Он чуть было меня не убил! – наконец воскликнул старик. – Да этот Линмаус был готов разорвать меня на части, будь он проклят!
Немного успокоившись, Том Ламберт занялся Фортуной.
Тем временем Линмаус, медленно ступая по лестнице, поднялся на веранду. Голоса людей, сидящих на стульях, что стояли вдоль стены, тут же стихли. Все присутствующие дружно посмотрели на Ларри и презрительно скривили рты.
Среди этих людей было немало тех, чьим мнением Ларри особенно дорожил и чье доброе слово для него много значило. Увидев их глаза, он с ужасом понял все, что они теперь о нем думают.
Входя в холл гостиницы, Линмаус услышал, как кто-то довольно громко произнес:
– Вот это да, Джимми, он даже голову не опустил! Как тебе это нравится?
Рослый, грубоватого вида парень с нависшей на глаза густой челкой перегнулся через перила веранды, что-то пробормотал, а затем громко захохотал.
Линмаус застыл в дверях, потом сделал шаг назад.
– Кто-то из вас смеялся? Или это собака лаяла? – небрежно бросил он.
Парни, собравшиеся от нечего делать у входа в гостиницу, разом замерли.
Лохматый, тот, что только что хохотал, резко обернулся и посмотрел на Линмауса.
– Это ты смеялся? – уточнил Ларри. В его вопросе звучала угроза.
– Да, я! – гаркнул лохматый. – Смеялся я. Ну и что из этого?
– Просто хотелось узнать, кому это вдруг стало так весело. Люблю хорошие шутки. Может, расскажешь, что тебя развеселило? – приблизился к нему бандит.
На веранде гостиницы было сумеречно, но еще достаточно светло, чтобы парень мог отчетливо разглядеть Линмауса. Увидев выражение его лица, он молча открыл рот и застыл.
– Так, значит, никто не шутил? Выходит, все-таки это собака лаяла? – повторил Ларри и надвинулся на лохматого.
В испуге тот отступил назад. У него подогнулись колени.
– Когда собака лает, ее заставляют замолчать. С помощью кнута. Запомни это! – велел Ларри и вразвалку направился к двери.
У всех сидевших на веранде от удивления отвисли челюсти. Не дойдя до двери, Линмаус обернулся и по очереди посмотрел каждому в лицо. Никто не смог выдержать его пристального взгляда, все дружно потупили взоры.
Ларри входил в гостиницу, когда тишину на веранде прервал уже не смех, а шум, похожий на приглушенный гвалт стаи встревоженных ворон. С таким отношением к себе он еще не сталкивался. Отчаянными поступками, совершенными в прошлом, знаменитый бандит обычно срывал аплодисменты. Но сейчас все переменилось. И тут услышал, как за его спиной кто-то презрительно и очень отчетливо произнес:
– Он же прекрасно