Он почувствовал приятное возбуждение, напоминавшее бьющую через край нервозность. Он обезумел от одного ее вида. Он заметил, что миссис Уайлд что-то несла в руке. Это был пышный бледно-розовый цветок, отличавшийся от тех, что росли у нее вдоль ограды. Длинный стебель розы цеплялся за ее юбку.
Прихожая одной стороной прилегала к очень милой гостиной. Она указала ему на стеганую софу, а сама задержалась у маленького столика под зеркальной вешалкой для шляп. Здесь она склонилась над букетом из точно таких же тепличных роз, как та, что она держала в руке. Их было по меньшей мере две дюжины, все неестественно большие. Их бледно-розовые лепестки были такие же плотные и блестящие, как и атлас ее платья.
Она поставила цветок в вазу и сказала:
– Надеюсь, что остаток вечера, после того как я уехала, прошел интересно.
– Я скучал без вас.
– Что ж, мой отъезд мог вызвать что угодно, но не скуку. – Она взглянула на него через плечо и слабо улыбнулась, и, как уже было в прошлый вечер, мурашки пробежали по его рукам.
Когда Николь достала другую розу, Джеймс увидел, что цветы грудой лежали за вазой в пакете из шелковой бумаги, к краю которой была приколота карточка с посланием. Джеймс уставился на это доказательство явного соперничества.
Он сел, нахмурившись, у нее за спиной, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу. Через некоторое время он почувствовал легкое напряжение в теле и, положив руки на спинку софы, спросил:
– Мистер Леванталь? – Вопрос прозвучал не так небрежно, как ему бы хотелось.
Николь молча посмотрела на него.
– Мистер Леванталь прислал вам цветы? – уточнил он.
Она поставила последний цветок в вазу, наполненную водой. Проигнорировав его вопрос, Николь улыбнулась своей прелестной улыбкой и спросила:
– Ну, а теперь что я могу для вас сделать?
– Я… э-э, пришел сказать, что могу помочь вам, если вы позволите. – Он прокашлялся и продолжил: – Я с недавних пор обладаю, хм, значительным влиянием. Если бы вы последовали моим советам, вас приняли бы в светском обществе более благосклонно, так как…
Николь шагнула вперед, махнув при этом рукой.
– Ах это, – улыбнулась она вновь.
Она села в кресло. Кресло и софу, на которой расположился Джеймс, разделял угол чайного стола.
– Но с этим ничего не поделаешь, – сказала она. – Я все время думаю, как это обременительно для Джея – для мистера Леванталя. Если бы я поняла… – Она подбирала слова, чтобы закончить свою мысль. Если бы она знала, что будет здесь своего рода парией. Она продолжила: – Я бы постаралась избавить его и окружающих от неприятностей.
Джеймс