Он подошел к двери и нажал кнопку звонка. В окнах горел свет, и внутри играла музыка. Но репертуар напоминал вечеринку тех, кому за пятьдесят, и кто-то, сильно фальшивя, подвывал в припеве «You’re so vain».
Постояв немного, он снова позвонил. За дверью послышалось смачное ругательство, но пение, которое могло бы мертвого заставить встать из могилы, все-таки прекратилось. Послышались шаркающие шаги, дверь распахнулась, и на улицу вывалилась полноватая пьяная женщина. Джесси едва успел подхватить ее, не дав упасть на землю. А потом понадобилось немало усилий, чтобы вернуть ее на место, дамочка еле держалась на ногах.
– Какого хрена? – послышалось пьяное бурчание.
Женщина навалилась на косяк и уставилась на Джесси нетрезвым взглядом.
– Тебе чё надо?
Мужчина посмотрел поверх ее головы, ища в доме еще кого-нибудь. Ему в душу закралась дурная мысль по поводу личности своей «нареченной», и он постарался развеять ее.
– Могу я поговорить с мисс Бёргланд? – вежливо спросил он.
– Чё, соседи копов вызвали? Передай, пусть идут к едрене-фене, я не сделаю музыку тише.
– Боюсь, вы меня неправильно поняли.
– А-а, ты представитель банка, – она кивнула. – Присоединяйся к соседям!
– На самом деле, я Джесси Маклаган.
– А я Мегера Бёргланд. Чё дальше?
Блин! Джесси почесал затылок. Как же ему быть? Во-первых, он привык, что дела с представительницами слабого пола решаются в его жизни очень просто. Стоит ему только улыбнуться своей голливудской улыбкой, и все женщины мира готовы упасть к его ногам. И упасть от любви, а не от пьяного угара. Но если и этого не достаточно, то нужно всего лишь назвать свое имя, но все встает на свои места. Но, похоже, в этом доме кинематографу предпочитают музыку. И, во-вторых, как вообще Поузи могло прийти в голову, что Джесси и эта дама… а-а-а, неважно!
– Мне необходимо с вами поговорить. У вас найдется минутка?
Женщина нахмурилась, а потом, видимо, что-то обдумав, посторонилась, давая ему войти в дом.
– Сколько угодно, – она махнула рукой. – Прошу!
Джесси медленно вошел, внимательно осматриваясь по сторонам. Внутри помещение было еще более бедным, чем снаружи. Обстановка неприглядная: в маленькой гостиной ютились старый диван с парой кресел, стол эпохи царя Соломона, жидкокристаллический телевизор, самой крохотной диагонали, что мужчине приходилось видеть, и древняя аудиосистема, из которой лилась Карли Саймон. Никаких картин на стенах, никаких цветов на подоконниках.