Немногословный техник (или другой член экипажа, ловко прикидывающийся таковым), принес тяжеленные контейнеры и сунул в руки Арни кристалл с первичной инструкцией. А сам повернулся, и вышел в коридор, не проронив ни слова. Первую конструкцию, в своем окончательном виде похожую на диковинный цветок из тропического леса длиной не меньше метра, он собирал больше шести часов. Медленно, но очень точно – как привык. Техник не сомневался, что сможет перекрыть норматив, установленный в той самой инструкции; собрать конструкцию за пятнадцать минут. Естественно, не ошибившись ни одним лепестком.
Надо сказать, что поначалу несколько таких ляпов Арни допустил. О чем ему тут же сообщил голос, звучавший словно отовсюду, и лишенный всякой индивидуальности. Что лишний раз подтверждало его вывод о тотальном контроле. Уже на третий день тренировок его результат вплотную приблизился к требуемому; ошибок он больше не допускал. Это был как раз день окончания второй декады контракта, и очередной миллион кредитов порадовал душу юного техника и его счет в имперском банке. Недолго, впрочем – при здравом размышлении парень и эти деньги отослал отцу.
– Там будут целее, – решил он.
А вот с третьим «траншем» что-то не срослось. Прошла очередная декада; Арни уже так наловчился собирать неведомую часть неведомого механизма, что рискнул несколько раз сделать это вслепую. И не ошибся. И очередной миллион пришел на счет, но в далекую Садрину переместиться не пожелал. Техник, оставшийся безымянным, и единственным, с кем Арни «общался» вот уже полторы декады, на вопрос парня лишь пожал плечами. Но не ответил. И больше не пришел.
– Зато пришла Лия, – эта мысль словно теплой волной омыло все тело парня, задержавшись в самом интимном месте, отчего он невольно заерзал на стуле.
А девушка позади словно прочла его мысль, негромко кашлянула, возвращая техника в рабочее состояние. Арни сосредоточился на сборке; он только теперь понял, что тяжелые лепестки сегодня чуть отличаются от тех, к прикосновению которых он привык. Они словно были живыми, никак не хотели расставаться с человеческими пальцами, а потом – оказавшись на оси – так же любовно льнули друг к другу. Так что конструкция, внешне не похожая ни на что знакомое Арни Лоту, сейчас получалась весьма совершенной, гармоничной; даже красивой. Настолько, что парень невольно залюбовался делом своих рук. Как и Лия за его спиной, наверное. Она глубоко вздохнула, всхлипнула, и практически невесомо дотронулась ладошкой до плеча техника. И оставила ее там, на этом плече, на потертом материале комбеза. Резко дернувшееся в судороге сердце парня, и глаза, закрытые на мгновение в томлении, а еще предчувствие чего-то необычного, волшебного, сотворили с ним злую шутку. Один из лепестков, а именно ярко-красный, цвета свежей крови, мягко скользнул по оси, сместившись по ней на одну единственную грань.