– Значит, мистер Тревельян женился на Джине ради денег? – спросила я.
– Ну, я не стала бы утверждать это так прямо. – Миссис Брендел посмотрела на меня удивленно, словно ее неприятно поразила моя склонность к досужим сплетням. – Как бы то ни было, после смерти родителей Джины ее болезнь начала прогрессировать, и бедному Гаю стало совсем невмоготу. Он обращался к специалистам, психиатрам, но от них было мало толку. Однажды, когда Джина находилась на лечении в клинике, Гай познакомился с мисс Харт. Вроде бы это произошло на ее выставке. Я никак не могу поверить, что Джина мертва. Но в конечном итоге, я думаю, это к лучшему.
Я была потрясена, но постаралась скрыть это:
– К лучшему?!
– Видите ли, душевное состояние Джины становилось сущим бедствием. Она зашла в тупик и, возможно, нашла единственно правильный выход.
– Не уверена, что это правильный выход, – бросила я.
Самоубийство, на мой взгляд, часто служило орудием медленного убийства близких, постепенно отравляя их жизнь. Смерть Джины уже сказывалась на Хелен и Гае…
– А как же родные Джины, ее друзья? – спросила я.
– Родители умерли, как я уже упомянула, а сестер и братьев у нее нет. И, как мне кажется, в последние годы она настолько зависела от мужа, что уже не нуждалась в друзьях.
– Понятно, – задумчиво произнесла я. – А как она выглядела?
– О, она была когда-то необыкновенно красивой девушкой с прекрасной фигурой и пластикой, как у балерины.
Мне вспомнились изящные жесты Джины перед прыжком.
– Она вроде даже подумывала раньше о том, чтобы стать балериной. Но из этого ничего не вышло, так как она слишком располнела. Впрочем, трудно ее винить, учитывая, сколько проблем возникало в ее жизни.
Я слишком хорошо знала, что такое обманутые надежды и разбитые мечты. Мне пришлось не только отказаться от мысли стать скульптором, но и признать, что из меня никогда не получится оперной певицы или выдающейся пианистки. Учителя говорили, что у меня есть способности, но я была не в состоянии преодолеть страх перед сценой, выйти на нее и выступать на глазах сотен людей.
– Дорогая, вы совсем не пьете и опять побледнели, – заметила миссис Брендел, посмотрев на меня. – Похоже, вы не собираетесь глотнуть ни капли eau de vie, и в таком случае вам надо глотнуть свежего ночного воздуха. Море успокоилось – шторм, вероятно, прошел. Вы не против пройтись по палубе?
– Замечательная идея, – согласилась я.
Мы вышли на палубу, где нас окутала бархатная ночная темнота. Воздух заметно потеплел. Чувствовалось, что мы приближаемся к южным широтам. После английской сырости и мрака я мечтала о ярком солнце.
Миссис Брендел взяла меня под руку, и мы стали прогуливаться под звездами. Она вернулась к своим воспоминаниям, уже хорошо мне знакомым:
– Кораблекрушение