– Ты уже показал выход, спасибо! Принеси, пожалуйста, сыну воды.
– Ладно, – кивнул Антон. – Воды, и точка! Пора и честь знать!
Он развернулся и вышел из комнаты. Краем уха услышал, что девушка опять завела пластинку про свою неземную любовь к нему. Антон счел за лучшее не реагировать и не оборачиваться.
На кухне он схватил стакан, плеснул в него из водопроводного крана. Стоп! Детям нельзя сырую, и стакан грязный. Открыл шкаф, не дотрагиваясь до отцовской трубки, вытащил из пирамидки (только мама так расставляла!) чашку. Утром воду кипятили, из чайника сойдет.
Вернулся в гостиную. Пусто. Ни девушки, ни ребенка. И темнота. Антон щелкнул выключателем. Свет люстры по сравнению с тем, что было здесь минуту назад, походил на освещение мертвецкой, куда Антон перенесся сразу из бальной залы. В чем дамочка ушла? В прихожей посторонней одежды не было, младенец вообще голый… Не пропадут. Подельники, наверное, дожидаются этажом выше.
С чашкой в руках Антон обошел квартиру. Никаких признаков постороннего присутствия. Входная дверь закрыта на внутреннюю щеколду. Как можно выйти из квартиры, оставив защелку закрытой? Ловкачи! Напоследок он еще раз заглянул в гостиную. По окнам и балконной двери лупил дождь, растекался по стеклам гнойного цвета жижей.
Телефонный звонок раздался, когда Антон строил баррикаду у входной двери на случай бандитского натиска сообщников молодой матери.
– Да? – ответил он, запыхавшись.
– Антошкин, привет! Витек Федоров. Чего дышишь как паровоз? Я грин скрибач с припеком нарушил? Прости!
«Грин скрибач с припеком» – этого выражения Антон не слышал лет двадцать. Пацанами они почему-то так называли половой акт – вожделенный и недоступный.
– У моих был? – продолжал голос. – Как они? Расскажи.
– Послушай ты, козел! – Антон от ярости кипел. – Розыгрыш мимо кассы! Усек? Еще раз сюда позвонишь, я тебя из-под земли достану, на куски порежу и снова закопаю!
– Да, из-под земли, – эхом откликнулся голос. – Значит, ты ничего не понял?
– Отлично понял! – ревел Антон. – Ваши уловки для придурков! Котлеты, девушки, борщи и младенцы – в гробу! В гробу я их видел!
– Не все, – задумчиво протянули на том конце, – не все, что ты видел в гробу, надо воспринимать доверчиво! – и положили трубку.
Какая наглость! Антон задохнулся от возмущения и несколько секунд тупо слушал равнодушные гудки «занято».
Надо выпить! Водки нет, а также вина, коньяка и даже пива. Минутку! Есть медицинский спирт. Полгода назад он валялся с бронхитом, Танька приезжала, ставила компрессы. Остатки спирта в кладовке рядом с окаменевшими емкостями с олифой и красками – печальными свидетелями нахлынувшего и быстро улетучившегося порыва сделать ремонт в квартире.
Прежде чем выпить разбавленного спирта (без закуски! Сами жрите свои котлеты!), Антон проверил надежность баррикады и шпингалеты на окнах.
Пусть