– Не могу.
– Но хочешь же. По глазам вижу, хочешь. Поехали.
– Нет.
– Поехали.
– Нет.
– А я говорю, да! – Эльдар завалил Катю на кровать и обрушился сверху. – На работу все равно не пущу. Давай хоть в поля съездим.
Катя некоторое время посопротивлялась, скорее для виду. Мысль выбраться на природу была довольно заманчивой. Она бросила взгляд на запыленное пианино, которое почти в идеально чистой квартире выглядело анклавом городской свалки, и сказала:
– Да…
Толщина слоя пыли на пианино строго зависела от отношений Кати к текущему спутнику жизни. Каждая обида и крупная ссора обычно выливалась в то, что Катя садилась за инструмент и играла один отрывок из сборника сонат Бетховена. Сонат в книжке было двенадцать. С последними аккордами последнего произведения великого немецкого композитора любовная связь обрывалась.
С Эльдаром они уже год вместе, а сыграна только вторая соната.
Он ворвался в ее жизнь совершенно неожиданно. Увидел на улице и пошел следом, по дороге скупил у какого-то кавказца целое ведро гвоздик и, догнав Катю, встал перед ней на одно колено прямо на снег:
– Девушка, позвольте подарить вам скромный букет, от чистого сердца.
А потом пригласил в ресторан. В ее собственный ресторан, о чем ничуть не подозревал, и они сидели за столиком, он держал ее руки в своих, а ее официанты и повара по очереди выглядывали из кухни посмотреть на нового ухажера хозяйки. Он оказался певцом, а Катя как раз подыскивала себе музыкантов для вечерней программы, и он скромно предложил свои услуги.
Пел он, правда, неплохо. Шансон, немного лагерной тоски, но ничего вульгарного. В общем, публика была в восторге. После закрытия они выпивали по бокалу шампанского и съедали свой не то завтрак, не то ужин.
А потом он перевез свой немногочисленный скарб в эту квартиру на проспекте Мира. И Катя получила возможность слушать его пение в любое время суток.
– …Но позвонить на работу я должна. – Она попыталась высвободиться.
С довольной ухмылкой на лице, лишь чуть-чуть привстав, Эльдар подал ей трубку. И Кате ничего другого не оставалось, как разговаривать со своим управляющим, лежа на сырой кровати.
– Соснин слушает. – Юра Соснин был, как всегда, безукоризненно вежлив.
– Здравствуй, Юрочка. Масленникова. Я буду попозже.
– Понял, – Соснин не стал задавать лишних вопросов, видимо отчетливо слыша в трубке чужое сопение.
– Нужно съездить к Гараняну, переговорить о поставках кьянти. Он в прошлый раз обещал мне новый договор и пятипроцентную скидку как постоянному клиенту. Особая вежливость ему противопоказана – он скряга и хам. Будешь его развязно любить с порога, брызгать слюной и поздравлять с переходом наших отношений на качественно новый уровень. Главное, не дать пойти на попятную. Вопросы есть?
– Катя, я нашел покупателя на наши машины и взамен подходящий