В постели Реджинальд вел себя жутко учтиво и благородно. Делая свое дело, он шептал мне всякие милые слова и называл «дорогая». Сексом он занимался со страстью хорошо воспитанного человека, а во время хрестоматийного катарсиса сдавленно вскрикнул: «Я кончаю, моя дорогая, кончаю!» Издав протяжный вздох, он крепко обнял меня и принялся гладить по спине, уверяя, что ему было со мной очень хорошо. Я с таким обращением раньше не сталкивалась – все мои парни до Реджинальда вели себя совсем иначе. Мало кто из них вообще разговаривал во время секса, и уж точно ни один не снизошел до подобных романтических признаний – пусть слегка фальшивых, но все равно милых. Новые ощущения пришлись мне вполне по душе, и хотя я сомневалась, что смогу отсосать ему не задохнувшись, все же решила попробовать.
Но прежде чем я успела приступить, Реджинальд меня остановил:
– Прости, дорогая, но такие извращенские штучки не для меня.
Я покорно вытянулась рядом с ним и спросила:
– Тебе такое не нравится, Реджинальд?
– Это извращение, дорогая. Я такого просто не переношу, – ответил он.
Я немало удивилась: разве минет это извращение?
– Значит, ты считаешь меня извращенкой? – поинтересовалась я.
– Да нет, просто мне кажется, что тебя слегка испортили.
– Но с чего ты счел отсос извращением? Ведь все мои знакомые этим занимаются.
– Что ж, не знаю, с кем ты привыкла водиться, но я на них точно не похож. И считаю такие фокусы чудовищными.
– Почему? – продолжала допытываться я.
И тогда он рассказал мне, почему не выносит извращений. Однажды ему случилось пережить в постели настоящий кошмар, когда девица слетела с катушек и принялась его вылизывать буквально с ног до головы. Реджинальд показался мне обалденным,