– А ты что тут делаешь, фуражирка? Почему к балу не наряжаешься? – Прозвучал строгий голос пухлой кухарки, которая вошла на кухню с полной корзиной общипанных перепелиных тушек. Женщина прошла мимо нас к разделочному столу, распихивая своей крупногабаритной талией, выпирающую за пределы столов кухонную утварь.
– Вот елки-моталки! – Хлопнула себя по лбу, проглотив последний кусочек. – Совершенно забыла об этом!
– И как можно забыть о бале? – С ноткой зависти цыкнула Милка. – Если б я была богачкой, то ни в жизнь не забыла об этом, и даже за месяц вперед на платьях бы сидела.
Ее тетка согласно кивнула ей и с осуждением взглянула на меня:
– Вот-вот, так что нечего тебе тут делать, иди по добру по здорову, пока ничего нам тут не напортачила.
Доамнулэ Ирис не могла, чтобы не напомнить мне о том давнем случае, когда я была рассержена на своих родственников и добавила им в вино с кровью немного специй. Просто они меня очень сильно разозлили своими запретами и даже лишили десерта за очередную шалость (за какую точно уже и не помню, так как этот список можно перечислять до бесконечности), поэтому-то я и пошла на месть. Соли и перца я тогда не пожалела, кидала целыми жменями, и когда родственники выпили мстительный напиток, то у них на целую неделю сбились вкусовые рецепторы. Кстати говоря, тогда досталось не только мне, но и кухарке Ирис, за то, что подпустила меня близко к кухне. Ей был сделан выговор с последним китайским предупреждением, а я лишилась десерта еще на ближайший месяц в дополнении к основному лишению сластей.
– Хорошо, сейчас убегу, только вот узнаю, по какому поводу банкетик намечается, и тут же скроюсь, только пятки сверкающие увидите.
– А, ты что, разве не знаешь? – Удивилась Милка, оторвавшись от чистки картофеля.
– Откуда же, если все словно в рот воды набрали?! – На эмоциях отозвалась я и развела руками.
– Ну так это ж, твой дядька гостей заморских ждет. Говорят, что все богатые красавчики из «ваших» соберутся. – Добавила девушка уже шепотом и с одухотворенной улыбкой от уха да уха, а затем залилась краской.
Кухарка шлепнула племянницу мокрым полотенцем по заду.
«Кажется, услышала!»
– Выбрось ты это из головы, дуреха! Знаю я тебя! – Рявкнула Ирис, угрожая сковородой. – Я твоей матери обещала, когда брала тебя к себе на работу, что ты будешь жива и невредима!
– Да я ничего такого и не думала! – В свое оправдание засопела девушка.
– Ага! Не думала она! А кто к графу Даркарусу липнет, как банный лист? Узнаю, еще хоть раз, то всыплю тебе, и не посмотрю, что ты моя племянница.
– Ну, тетя! – Протянула Милка с обидой.
Я не стала влезать в семейные разборки и испарилась поскорее, пока самой не досталось, раздумывая над той тайной, в которую меня посвятила Милка.
***
В холле