– Ты это сделаешь?
– Не сомневайся.
– Ты лишаешь меня воспоминаний. – Отис порвал фотографию на аккуратные кусочки и сложил их в карман пиджака. Дина подошла к Отису и прижалась к его груди.
– Они тебе не нужны. Потому что.
– Я всегда буду рядом. – сказали они друг другу одновременно. Отис спускался по широкой выщербленной лестнице, когда завибрировал телефон. Отис остановился, какое-то время напряженно думал, но потом все же ответил на сообщение. Фольксваген Гольф 1992 года рождения ждал Отиса на площадке перед домом. Это была панельная, совсем запаршивевшая пятиэтажка. В 70-х ее построили люди из большой северной страны. Так же как и плотину с электростанцией на одном из притоков Великой реки. Это были странные белые. Весёлые и не душные. У них не было пробковых шлемов и они умели обходиться без чёрной прислуги. Совсем странные белые. Некоторые из них даже искренно верили, что это самое последнее дело, делить людей по цвету кожи. Отис учил в школе, что этой большой северной страны больше нет. Она оказалась не такой как сама о себе думала. Прямо не страна, а Макмёрфи из «Пролетая над гнездом кукушки». Ничего у неё не получилось, но она хотя бы попыталась… Отис обошел вокруг машины и снял фанерные щиты, закрывавшие окна. Ночи в столице, как ночи в джунглях. Не терпят справедливости. Отис включил зажигание и «Radio Gaga». То самое, где крутят музыку, а не рэп. Попал в начало изумительно-кашемирового, гитарного рифа Брайана Мея. Отис выкрутил громкость до упора. «Seven Seas of Rye» загнала в угол сомнения и тревогу. Отис выехал через узкую дорожную кишку между глухими стенами на проспект Радости. Это была центральная столичная улица. Пыльная. С облупившимся карандашом-небоскрёбом « Утро нации». С троллейбусными вялыми проводами над узкой двухполосной дорогой. По обеим сторонам чья-то щедрая и беспечная рука разбросала плоские угловатые дома всевозможных оттенков и переливов одного единого и вроде бы коричневого цвета. Отис прополз до первого светофора вместе с вываливающимися на разбитые тротуары в людские утренние реки грузовиками, воловьими упряжками, велосипедистами и интересными пешеходами. Горел красный свет. Мимо Отиса тек в мареве жаркого солнца, голосов, мычания и автомобильных гудков радостный проспект. Через него навстречу Отису пробивалась миловидная девочка лет 14. Она была одета в белые блузку и юбку. Справа на блузке было вышито изображение зеленой хижины. Девочка искусно и ловко обходила препятствия. Вслед за ней топал грузный мужчина лет 50. Девочка спереди обошла Гольф и села на переднее сиденье.
– Привет, Куба. – сказал Отис.
– Здравствуйте, мистер Отис.
Отис повернулся в кресле и приоткрыл заднюю дверцу. Машина качнулась и в нее, едва не сломав, влез потный толстяк. Он тяжело дышал.
– Мистер Отис. – сказал толстяк.
– Роб.
– Мы не опаздываем?
– Какая разница, дядя? Если здесь наш босс?
– Помолчи, Куба. Ведешь себя так, словно вчера из деревни.
– Позавчера, дядюшка.
– Дети. –