– Эллен?
– Не слушай подкаст.
Я шумно выдохнула – даже не заметила, когда задержала дыхание.
– Там что-то плохое?
– Там сплошной бред. Бред, из которого хотят сделать сенсацию. Вашу семейную трагедию эта псевдожурналистка превратила в шоу. Мерзко. Питер уже изучает, нельзя ли ее засудить – за дискредитацию, или клевету, или как там правильно. Он юрист, он выяснит.
– Серьезно? Думаешь, он может все остановить?
– Питер может достичь успеха во всем, за что берется.
– Например, жениться на женщине, которая младше его в два раза?
– Нашла время для шуток, Джози, – с усмешкой упрекнула Эллен.
– И то верно. Это от нервов. Поблагодари, пожалуйста, своего почтенного супруга за помощь.
– Как только что-то выясню, сразу сообщу. Ты как?
– Ну, во-первых, было не очень приятно узнать обо всем случайно, из разговора каких-то подростков в поезде. Почему ты мне не рассказала?
– Я думала, рассказывать не понадобится. Надеялась, само утихнет, но у Америки явно страсть к таким беспринципным, сенсационным искажениям правды.
– Просто в голове не укладывается. Что мне делать?
– Ничего, – твердо заявила Эллен. – Питер контролирует ситуацию. Да она и сама скоро рассосется. Много ли можно «пересмотреть» в деле, где все очевидно?
Несмотря на решительное предупреждение Эллен – не слушай подкаст! – меня тянуло к ноутбуку, как тянет отковыривать корочку на заживающей ране или дергать заусеницу, пока не пойдет кровь. Я понимала, что ничем хорошим прослушивание не кончится, но хотела – нет, жаждала – выяснить, о чем говорит эта дамочка, Поппи Парнелл. Как она оправдывает «пересмотр» убийства моего отца? Откуда у нее материала на целый сериал? Я могла бы выразить суть дела всего одним предложением: Уоррен Кейв убил Чака Бурмана. Точка.
Я подлила себе вина и снова заскучала по Калебу. Мне безумно не хватало его больших теплых рук, его ласковых заверений – все уладится. Пусть бы он сейчас заварил чай и включил дурацкое телешоу про беззубых алкоголиков. Будь Калеб дома, я чувствовала бы себя спокойно и в безопасности, а не глотала бы в одиночестве вино в темной квартире, охваченная ужасом.
Однако в глубине души я испытывала облегчение. Даже мысль о том, чтобы рассказать Калебу о подкасте – а значит, и признаться в собственной лжи, – нагоняла на меня жуткий страх. Я отчаянно надеялась, что Эллен права, и подкаст сойдет на нет сам по себе еще до возвращения Калеба из Африки.
Подкаст я не слушала, зато всю ночь, как одержимая, искала в «Гугле» Поппи Парнелл. Ей было чуть за тридцать – можно сказать, моя ровесница, всего на два-три года старше. Уроженка Среднего Запада, как и я. Закончила Северо-Западный университет, получила диплом журналиста. Одно время вела популярный криминальный