– Тридцать четыре? Мне же всего девятнадцать, отец!
– Все, не спорь, иди и приведи себя в порядок, вид у тебя просто ужасный. Сделай что-нибудь с волосами, они слишком… яркие. Надень шляпку, что ли.
Эйрин резко встала и холодно произнесла:
– Это все? Или будут еще указания?
– Да. Ты можешь взять мамины платья, вот ключ от ее комнаты, – Сетон рывком сорвал с шеи ключ и протянул дочери.
Эйрин не могла поверить своим глазам, кипевшая в ней злость чудесным образом исчезла.
– Думаю, наряды придутся впору, хотя, возможно, они вышли из моды.
– Но ты никогда не пускал меня в ее комнату, – дрожащими руками девушка взяла ключ.
– Теперь все ее вещи твои, – тоскливо выдавил отец.
Проглотив ком в горле, он залпом допил остатки спиртного в стакане.
– Спасибо, – тихо ответила Эйрин.
Сетон устало поднял руку, молча повелевая дочери удалиться. Едва стихли ее шаги, как из его груди вырвались тихие рыдания:
– Айрин, любимая Айрин, прости, что не смог тебя отпустить… – тихо шептал он сам себе.
Глава 4
Эйрин шла по холлу, прижимая ключ к груди. Раньше отец никому не разрешал приближаться к комнате матери. Эйрин даже не знала, как она выглядит изнутри. Попытки расспросить няню ничего не дали – та упорно держала язык за зубами, ссылаясь на запрет хозяина. Все скрывали от нее правду. Мать умерла вскоре после ее рождения, а отец тяжко горевал, утратив жену, – вот и все, что было ей известно. Увидеть эту комнату равносильно лицезрению Священного Грааля, а может и ценнее. Сегодня она узнает о матери больше, чем за все свои девятнадцать лет.
Заветный ключ заставил почти забыть о предстоящем нелепом замужестве – сначала мама, а уж потом она решит, как отделаться от горе-жениха. Приближаясь к комнате, Эйрин почувствовала трепет во всем теле. Ноги сами остановились у двери, неизвестность пугала. Ключ легко прошел в замочную скважину, одно легкое усилие руки – и дверь отворилась.
На улице был ясный день, но в комнате из-за плотно задернутых штор на окнах стоял полумрак. Пришлось отправиться на поиски лампы. Осветив комнату слабым светом, принесенного светильника, Эйрин зажгла бра на стенах – и ее сердце замерло от восторга.
Это была самая прекрасная комната в доме. Здесь все выглядело нетронутым. Слой пыли на мебели говорил о том, что сюда уже давно никто не входил. Эйрин затаив дыхание разглядывала покои матери широко распахнутыми глазами.
Все дышало изысканностью: кровать с резными дубовыми колоннами и балдахином, как в сказке о «Спящей красавице», покрывало с искусно сделанным вычурным узором, изящная мебель – судя по всему, раньше их поместье процветало.
Придя в себя, девушка начала медленно передвигаться по комнате, легонько касаясь пальцами разных предметов. Для нее каждая мелочь была драгоценна. Присев за красивый туалетный столик и смахнув рукой пыль с зеркала, она посмотрела на