– Да уж какие тут вопросы? Все разжевано, только знай глотай, – сказал Изотов, потягиваясь. – Эх-ма…
Ни тучки, ни белого мазка над морем – бескрайняя синь, нежная, прозрачная, невесомая; вяло набегают волны, шурша и позвякивая камешками… Простор, тишина и эта поразительно ровная, нескончаемая музыка моря умиротворяют, вселяя чувство покоя и безмятежности.
К полудню небольшой пляж Фальшивого Геленджика опустел. Лишь два мальчугана в белых костюмчиках и панамках копошились у самой воды. Возле них сидела девушка и вязала. В стороне под пестрым зонтом лежала женщина в купальном костюме и темных очках. Она читала, поглядывая время от времени на детей, и переворачивалась с живота на бок, потом на спину…
Завидев человека, идущего к ней, сказала девушке:
– Вера, вы идите, пора детей укладывать спать. Согрейте им молока перед сном…
– Добрый день, вы опять всем семейством?
Женщина сняла очки и, приложив руку ко лбу, посмотрела на молодого человека. Лицо его раскраснелось от жары. Светлые волосы свисли на лоб, и он тряхнул головой, отбрасывая их назад.
– А-а, это вы? – удивленно, но и радостно проговорила Нина Гавриловна, словно не узнав его сразу, и опустила руку. – Кто же в такое время приходит на пляж?
– Я! – засмеялся Чупреев, бросив взгляд на ее крепкое загорелое тело, и скинул шелковую рубашку. – Вы купались?
– И не раз… В такой день преступление – сидеть дома.
– А вы уверены, что я сидел дома? Не говорите «да» – ошибетесь: я ходил в Джанхот… Надо же изучать здешние места!
– В эдакую-то жару? – Женщина улыбнулась, приоткрыв маленький рот, на пухлых щеках появились ямочки. – Эх вы, исследователь!..
– Я вам подарок принес, добытый тяжким трудом. Видите, поцарапался, лазал по круче, – весело сказал Чупреев и вынул из кармана гриб. – У нас вы такого не найдете, хоть он и похож на боровик.
– А как он называется?
Чупреев с нарочитой серьезностью осмотрел гриб, подумал, сказал небрежно:
– Это – аманита поганус, что в переводе означает: «Не ешь меня, будет плохо», – и поддел его ногой.
– Вы все шутите. – Нина Гавриловна