Сеоев, нацепив на себя трофейный пистолет и летный кортик, снятый им с какого-то немецкого «асса», уже с вечера готовился к отъезду.
Генерал молча просматривал последние иранские газеты.
Вдруг, взяв в руки лежавшую перед ним газету, он раздельно прочел:
– «Отдел разных событий и происшествий. Ожидается приезд в нашу столицу двух известных востоковедов, положивших немало труда на изучение Ирана и населяющих его племен, генерала Степанова и полковника Дигорского».
Я удивленно посмотрел на него.
– Но это еще не главное, – и он стал читать дальше: – «Много потрудившись в обстановке боев и трудностей походной жизни, эти ученые господа смогут отдохнуть в нашей гостеприимной стране и заняться делами, которые возложены на них».
Он почесал лоб и задумчиво сказал:
– Интересное сообщение, хотелось бы знать, откуда оно поступило в газету и зачем, собственно, нужно было нас возводить в ранг «ученых» и публично оповещать об этом.
Достав папку со своими делами и обведя напечатанное красным карандашом, генерал вложил газету в папку.
Утром по Рештскому шоссе мы выехали в район Решта, где находился аэродром, с которого на военном самолете должны были вылететь в Тегеран.
Слева было море, справа – заболоченные рисовые поля. Шоссе бежало к зеленевшим впереди лесам. Вот и Хуммамская застава, дальше Решт. Автомобиль несся в густой тени обступившего шоссе леса.
– Приближаемся к местам, где в двадцатом году хозяйничал Кучик-Хан – вождь «лесных братьев» дженгелийцев. Человек глупый и предатель, изменивший делу революции, перебежавший к Реза-Шаху и бесславно казненный им, – сказал генерал. – Вот, – указывая на видневшийся сквозь деревья каменный особняк, продолжал он, – бывшее царское консульство. Здесь у нас был серьезный бой с англичанами, в результате которого мы отбросили их к Решту, а вот там, на лужайке, в момент боя взбунтовался целый батальон индусов и, выбросив красные флаги, перешел к нам…
Сеоев, полуобернувшись со своего сиденья, восторженно слушал генерала.
– И долго вы были здесь? – спросил я.
– С момента возникновения и до дня ликвидации Персидского фронта, то есть с апреля 1920 года по осень 1921 года. Перед нами стояла английская месопотамская армия генерала Томсона и персидские войска, тогда еще военного министра Персии, Хана-Резы. Тесня тех и других, мы выбили их из Решта, Гиляна и всего Мазандерана. Фронт дошел до ущелья и перевала Менджиль. По ту сторону они, по эту – мы… Уж очень трудно было перейти это глубокое, без дорог, ущелье, через которое был перекинут единственный во всем районе мост, минированный и охраняемый целым полком пехоты, артиллерией и броневиками англичан.
– О-о, я много раз водил машины через Менджильский мост, – сказал Сеоев, – ущелье глубокое, кругом скалы, совсем дикое место.
Машина вынеслась к опушке, возле которой прохаживался часовой; показался офицер