Положение дел разительно изменилось к концу 1550-х годов, что связывали с возвращением царя из неудачного литовского похода в январе 1558 года. Речь идет о его встрече при поездке на богомолье со старцем Вассианом Топорковым. А тот внушал царю: «Если хочешь быть истинным самодержцем, то не имей советников мудрее себя; держись правила, что ты должен учить, а не учиться, повелевать, а не слушаться. Тогда будешь тверд на царстве и грозою вельмож». «О, дьяволов сын! – костерил Топоркова князь А.М. Курбский. – Зачем ты в человеческом естестве жилы пресек и всю крепость разрушил и в сердце царя христианского посеял безбожную искру, от которой во всей Святорусской земле лютый пожар разгорелся?!»
Перемена в царе была столь резкой и стремительной, что некоторые говорят даже о существовании по крайней мере двух разных Иванов IV-х. Так или иначе, царь освободился от влияния Сильвестра и Адашева и окружил себя новыми советниками, точнее, товарищами ранней юности, участниками его прежних жестоких забав. «Теперь вместо прежних любимцев, мыслителей из Избранной Рады, – поясняет писатель Э.С. Радзинский, – иные люди. Беспробудно пьют, веселятся… непрерывный пир, точнее – оргия. На многочасовое царское застолье приглашаются скоморохи, шуты и колдуны, которые нынче в царской свите». Примечателен эпизод из знакового фильма С.М. Эйзенштейна «Иван Грозный», где царь и его присные дико пляшут в скоморошьих масках; это вполне соответствует реалиям того времени.
Как видно, прежние карательные меры против скоморохов были оставлены, и уже в конце 1550-х годов Москва стала для них притягательным центром. По некоторым данным, в столице их подвизалось тогда не менее 16-ти.
О феномене русского шутовства в ту эпоху говорит историк И.Е. Забелин: «Циническое и скандалезное нравилось, и очень нравилось, потому что духовное чувство совсем не было воспитано, а было только связано, как ребенок пеленками, разными, чисто внешними, механическими правилами и запрещениями, которые скорее всего служили лишь прямыми указаниями на сладость греха».
Буйный нрав царя и его склонность к скоморошеству, искусственно сдерживаемые Сильвестром и Адашевым, выплеснулись наружу. Иван стал жестоким тираном, от рук которого пали десятки тысяч ни в чем не повинных россиян. Историки объясняют эту патологическую кровожадность