Хотя тайна зарождения новой коалиции тщательно соблюдалась, в речах дворов Англии, Франции и Австрии появилось согласие, которое не позволяло усомниться в том, что они сговорились и решились держаться одной позиции. Другим, не менее многозначительным признаком стала позиция Баварии. Все германские государства, даже северные, разделяли ее чувства, но только она, благодаря силе, которую обрела в последние пятнадцать лет, и своему географическому положению, которое позволяло ей избежать ударов Пруссии, осмеливалась вслух заявлять свой образ мыслей и вести речи о войне. Пруссаки могли кричать и угрожать сколько угодно – им соглашались уступить только некоторые части Саксонии, для оформления границ и наказания Фридриха-Августа. Однако, соглашаясь на некоторое сокращение земель в Саксонии, никто не допускал их полной конфискации в пользу Пруссии, и на этот счет со всей очевидностью вынесли твердое решение, пренебрегать которым было опасно. Неосмотрительные прусские военачальники были весьма к этому склонны, но король этого не хотел, да и Александр не поддержал бы их дерзости. В результате пруссаки и русские, хоть и продолжали требовать всю Саксонию, но не удержались и вступили в дискуссию о цифрах, инициированную Австрией. Та постаралась доказать, что с учетом возврата территорий в Польше, Вестфалии и рейнских провинциях, Пруссия может претендовать не более чем на 300–400 тысяч жителей Саксонии. Прусские дипломаты вступили в спор, противопоставили оценкам Австрии свои собственные и утверждали, что им понадобится больше половины Саксонии – не только в территории, но и в населении.
Весь январь посвятили обсуждениям такого рода. Одно обстоятельство ускорило их завершение. Следуя своему обыкновению, британский парламент должен был собраться в феврале. Лорда Каслри призывали коллеги, дабы объяснить и оправдать дело, непонятное для публики и даже в глазах сведущих людей запятнанное упреком в непостоянстве, ибо прежде чем защищать Саксонию, он поначалу хотел ею пожертвовать. Лорд Веллингтон должен был покинуть парижское посольство и прибыть в Вену на смену лорду Каслри. Последний не хотел уезжать из Вены, пока не будут решены основные вопросы и получены результаты для сообщения парламенту. К тому же его нетерпение разделялось всеми. Государи, как те, кто пользовался гостеприимством, так и те, кто его оказывал (последним оно обошлось уже в 25 миллионов), устали от череды фривольных празднеств и напряженных дискуссий. Они целых два года провели в тревогах ужасной