Среди тех, кто разделял эту позицию и высказывался в поддержку консервативной революции, был писатель Томас Манн, который долгое время скептически и даже несколько враждебно относился к демократическому развитию, поскольку оно казалось ему чуждым для немецкого народа. Манн романтизировал войну и полагал, что жестокая окопная жизнь обнажила все лучшее в тех людях, которые ее на себе испытали. Согласно Манну, война наконец заставила «массы» принести себя в жертву во имя высшей цели и тем самым превратиться в «народ». «Война – действенное средство против рационалистического разрушения нашей национальной культуры», – продолжал Манн, который мечтал об авторитарном националистическом государстве, в котором власть была бы интегрирована с культурой, – о Третьем рейхе, как он пророчески его назвал. Эти идеи не исчезли и после войны и всех ее ужасов, хотя Германия и понесла невероятные потери; напротив, сопротивление цеплялось за эти идеалы, чтобы мобилизовать свое отторжение демократического «декаданса» Веймарской республики, а потому именно эти концепции сформировали картину мира крайне правого крыла. Интеллектуалы-консерваторы вроде Томаса Манна отталкивались от других вводных, но их неистовый национализм, интерес к феодальным идеям и романтизация войны как пика духовной борьбы все равно внесли свой вклад в легитимизацию национал-социализма, который характеризовал еще более радикальный взгляд на мир.
Литературное сопротивление модернизму вылилось в особый жанр, получивший название «литература фрайкоров». Добровольческие корпуса, сформированные возвращающимися с фронта солдатами, просуществовали все 1920-е годы и заполнили духовный вакуум, который образовался в обществе, после того как численность немецкой армии была ограничена 100 000 человек по условиям Версальского договора. Фрайкоры не вписывались в новый порядок Веймарской республики, где высмеивались и всячески попирались старые