– Будьте прокляты, – сказал Кириченко, – вы же проиграли эту войну! Зачем вам все это? Я ж готов был дать вам все, что вы просили.
– За одним малым: командовать парадом вы оставляли себе, – заметил гость, – а нас это категорически не устраивает. И проиграли не мы, а неудачник Адольф. Так союзники – это величина переменная. Уж простите за сегодняшнее, ничего личного – но вам надо было показать ваше место. Или нам завтра на Крещатике подобное организовать? Или же, допустим, вы труп этой москальской сучки найдете – и как тогда оправдаетесь?
– И чего вы добьетесь? – спросил Кириченко. – Не будет меня, пришлют другого. Вы всерьез верите, что Сталин смирится с самостийной Украиной?
– Надеемся на ваше благоразумие, – ответил человек в вышиванке. – Сидите как прежде, исполняйте обязанности. И совершенно необязательна «самостийность», по крайней мере пока – пусть номинально Москва будет править. При чем тут реальная политика на местах? Идеальный симбиоз, равновесие – тому, кто сидит в Кремле, виден послушный «наместник» и ничего более, мы обеспечиваем внутренний порядок, а вы – чтобы никто не лез в наши общие дела. И все довольны, все спокойно.
– Так было раньше, – сказал Кириченко, – эта реорганизация…
– А вот тут, если вы хотите усидеть на месте, а не вылететь в какую-нибудь тьмутаракань, мы должны работать в одной упряжке! – резко ответил гость. – И я надеюсь, что Сталин тоже разумный человек и не захочет получить массовое народное выступление в братской славянской республике вкупе с предъявлением ему ультиматума от своей же верхушки, с угрозой получить такие же беспорядки в других ССР при послевоенной разрухе и очень сложной международной обстановкой? Зачем – если проще смириться и нас не трогать? И будет, как я только что сказал – да ведь и вождь ваш не вечен? А если после него в Кремле сядет кто-то слабее, или вообще коллективная демократия. Тогда абсолютно реально не только присоединить территории, до Волги и до Литвы, но и стать в государственном образовании, именуемом СССР, самым сильным звеном! Надеюсь, вы не настолько патриот-фанатик, чтобы противиться, если придется за поддержку некоторые не наши территории другим державам отдать? Впрочем, это дело следующих лет – но мы не спешим. С начала века боремся – и знаем, что победа не близка. Но она будет – обязательно.
– Но я надеюсь, пока больше не будет эксцессов? Рано еще дразнить гусей.
– Если не считать таковым завтрашней встречи. Уж простите, но война любит деньги. Думаете, мы будем терпеть, что нас грабят в такой момент?
– Меньше надо было воровать!
– А покажите мне потребкооперацию, где все было бы идеально чисто!