– И десерт, наш сладкий сахарок. Где он там прячется?
Сергей уж так надеялся, что боцман о нём забудет. Он так всё это время, как ему казалось, удачно прятался за спинами своих коллег, что уже начал думать, что действительно на этот раз выйдет сухим из воды.
– Я тут.
– Ох, сколько боли и страданий я слышу в этих словах, – боцман и все вокруг весело посмеялись, а Яан даже одобрительно его похлопал по плечу, так как все, включая самого Сергея, прекрасно знали, чем всё закончится. – А на тебе, дорогой, на сегодня гальюн. До обеда моешь офицерский, а после – наш, и смотри мне, хоть одно пятнышко пропустишь, будешь у меня там жить до тех пор, пока с унитазов нельзя будет суп хлебать. Ну всё, рассосались, бездельники!
– С них уже и сегодня можно суп хлебать, – буркнул себе под нос Сергей. Да так тихо, что рядом стоящий Яан сам его еле-еле расслышал, не говоря о том, чтобы услышал боцман, хотя так, конечно, и было задумано.
Работать не хотелось просто ужасно. Каждое движение и шаг Яану давались с величайшим трудом, а рабочий день только начался, и на палубу намело песка просто немерено. Раздражал и тот факт, что из двадцати девяти человек экипажа почему-то мести палубу пришлось только пятерым.
В первую группу всегда входили самые приближённые к старшему помощнику капитана, и по этой причине им, естественно, такую неблагородную работу, как мойка и уборка, не поручали.
Во второй группе уже приближённых не было, но тем не менее самую мерзкую работу, по мнению Яана, им всё равно не поручали. Если не залетят, конечно. Сюда попадали люди в основном рукастые, которые могли прибить, прикрутить, выточить, смастерить и придумать что-нибудь, чтобы «эта хрень держала ту хрень, и эта фигня работала».
Яан, когда слышал такое, то впадал в ступор. Во-первых, как можно догадаться, что когда кто-то говорит про «эту хрень», то как можно понять, о чём он там вообще думает в своей голове, и «эту хрень не принять за ту хрень». А во-вторых, это уже неважно. Если человек, по мнению высшего руководства, не схватывает на лету, то Яан уже сидел в небоходах третьего ранга третьей группы свой третий контракт. Первые два контракта он провёл на борту знаменитой «Небесной Рози» примерно по году. Третий же и нынешний контракт Яан отработал уже сполна, аж зашкаливало, а надежд на повышение вверх по карьерной лестнице ему и не снилось.
Даже иногда, в очень редких моментах, таких муторных и безнадёжных, как сейчас, когда он только-только приступал с утра к нудной и бесконечной работе. Яну казалось, что небо – это вовсе не для него. Но с другой стороны, он больше ничего не умел. Но точно, по его мнению, он без малейшего труда со своей стороны мог бы обучиться любому «земному» ремеслу, стоило бы ему этого только захотеть.
Но его заветная мечта была здесь, в небе, и на берегу, конечно, тоже. Тут должность, а там Рози.
«Моя Рози, как ты, любимая? Скучаешь ли ты по мне так же, как я скучаю по тебе?» – Яан, закрыв глаза, сладко улыбнулся и выбросил песок из деревянного совка с бронзовой ручкой за борт.
Он