Тиль закрыл глаза, целиком отдавшись поцелую. Рука скользнула под юбку, прошлась по обнаженному бедру, забралась под тонкую резинку стрингов. Низ живота тут же наполнился теплотой.
– Послушай, эта песня про нас. – Я тихо начала напевать по-немецки привязавшийся мотивчик русской песни, переводя ее на ходу и радуясь незамысловатости текста:
– В городе пахнет только тобою.
Низ живота наполняет любовью.
Море улыбок и море желаний,
Времени нет и нет расстояний.
Воздух вокруг ни на что не похожий,
Нет ни машин не случайных прохожих.
Есть только ты и я.
Там, где я был, или там, где я буду,
Я никогда о тебе не забуду.
Это любовь или мне это снится.
Солнце встает и обратно садится
В наших с тобой глазах.
– Про нас, – прошептал Тиль, ловя мои губы своими. Он мягко их ласкал, кончиком языка касаясь моего языка, скользил по зубам, по губам. Нежно. Аккуратно. Тиль был горьким на вкус из-за выпитой недавно таблетки – он зачем-то ее разжевал, прежде чем проглотить, потом долго отмывал язык, что мало помогло. Я гладила его по впалому животу, не опускаясь ниже на трусы. Он легко возбуждался, а сейчас придет Дэн с врачом и стояк нам совсем ни к чему.
– Я так по тебе соскучился, – пожаловался Тиль, утыкаясь носом в мою ладонь, целуя запястье.
Меня волной накрыла бесконечная нежность. Я быстро пропустила длинные волосы сквозь пальцы и возбужденно выдохнула ему в губы, всасывая их и так же резко отпуская.
– Люблю тебя безумно.
– А я еще и хочу тебя, – ответил он с улыбкой. Многозначительно покосился вниз.
– Потом. Сейчас тебя полечим, а потом…
– Тук-тук! – раздался из коридора звонкий голос Хагена. – Внимание, мы заходим. Считаю до трех. Два уже было.
Я резко одернула юбку и села так, чтобы не светить бельем. Тиль подполз ко мне ближе и положил голову на колени.
– Можно? – вежливо поинтересовался Клаус.
– Заходите, – хихикнула я.
– А то мало ли чем вы тут занимаетесь, – игриво сверкал глазами Хаген.
Ребята пожали руку Тилю, чмокнули в щеку меня.
– Дэн искал Мартина. Заболел? Горло? – спросил Клаус, возвращаясь к перегородке, отделяющей прихожую от спальни.
Тиль расстроено кивнул.
– Надеюсь, ничего серьезного, – покачал головой Хаген. – Скажи ему, что это у тебя от стресса на вчерашние вопли Фехнера. А то нашел на ком зло сорвать.
– А что случилось? – я автоматически перебирала прядки, где-то в самой глубине сознания отмечая, что темно-русые волосы отросли и уже видны светлые корни.
– Звук вчера был плохой, Тиль фальшивил все время, горло драл. Только к концу кое-как наладили, эхо постоянно было. А Фехнер наехал на Тиля, словно это он виноват.
– Ну, он был где-то прав, – прошептал