Из Кабула, смертельный порошок в рисовых мешках доставлялся на север в провинцию Джаузджан, затем на паромах по реке Амударья пересекал границу с Узбекистаном. Далее с поддельными документами и новыми строительными бригадами по дорогам федерального значения груз попадал в Шымкент – крупнейший торговый, промышленный и культурный центр Казахстана. Свой нелегальный статус регион маскировал радушием и фирменным казахским – братан, служившим приветствием на любых ближайших границах. На заводе по производству шерстяных изделий (костюмов, пальто, курток) наркотик фасовался в деревянные ящики с маркировкой – карданные валы для автомобилей и тракторов, и, пополнив ряды несколькими тоннами чистейшей марихуаны, отправлялся в долгий путь на восток. На границе с Россией фуры опечатывались, как спец груз, и без особых проблем добирались до Барнаула, и как следствие, попадали в самое сердце Сибири, город Новосибирск. Оставалось самое простое. Через Транссибирскую магистраль отправить посылочки с кайфом в любой уголок России.
Две трети смертей от передозов и наркотического психоза в стране приходились по вине двух предприимчивых братьев. Не считая сотен нелегалов, погибших в долгой командировке. Остальные становились законченными наркоманами, готовыми на все ради спасительного укола. Бывало, что живые и мертвые вместе проводили месяцы в душном контейнере, ожидая конца маршрута. Трупы хоронили в общей канаве, без особых почестей и последних слов, цинично присыпав могилы двухметровым слоем чернозема. После нескольких крупных облав и множественных арестов фигурантов громкого дела, именуемого спецслужбами исламский кайф, братья ускользнули от глаз правоохранителей, затаившись на Дальнем Востоке. Инвестировав множественные финансовые возможности в крупный и средний бизнес, азербайджанцы окончательно утвердились в статусе примерных сыновей нашей Родины. А она, как говорится, там, где тепло вашей заднице. Пускай совсем и не заслужившей такого к себе отношения.
Младший, восемнадцатилетний Зафар, названный в честь победы в Великой Отечественной войне, не проявлял должного интереса к работе. Его вотчиной считалась барная стойка, где он появлялся, не так часто, чтобы стать лучшим работником месяца, все чаще перекладывая ответственность на менее именитых сотрудников. Все его мысли находились вдали ресторанного квадрата, на асфальтном покрытии в четыреста два метра под рев мощных двигателей и запаха жженой резины. Но большее его влечение приходилось на азартные игры, ночные клубы, синтетические наркотики и женщин. Много женщин. По слухам, он попробовал