– Хорошо, Павел, очень хорошо. Я рада за вас. Если так пойдет дальше, думаю, скоро нам придется расстаться. Срок вы свой отсидели, курс лечения, надеюсь, закончится. И тогда перед вами встанет вопрос, куда податься. Чем бы вы хотели заняться после выздоровления?
Глядя на Эльвиру Тимофеевну, Торопов понимал, что вопрос этот задан неспроста. Снова провокация. Он должен казаться здравомыслящим человеком в ее глазах, поэтому нужно забыть и о своей прежней работе в клубе, и об общежитии, и о самом Горуханове, убийцу которого пытался найти.
– Я не знаю. Рано об этом думать, – покачал он головой.
– А как же ночной клуб, в котором вы работали?
– Не было никакого клуба. И Горуханова тоже не было…
Он помнил встречу с Горухановым, разговор с ним, после которого его взяли охранником в клуб, но сейчас он всерьез считал, что все это было плодом больного воображения. Эльвира Тимофеевна внимательно смотрела на пациента и не могла не заметить, насколько искренне произносил он свои слова.
– На этом и остановимся, – мило улыбнулась она, поднимаясь со своего места. – Держите себя в руках, Павел, контролируйте свое поведение, и все будет в порядке… Да, и о каждой встрече со своей женой информируй меня. Это не просьба, это требование врача. Ты меня понимаешь?
– Понимаю. Я вас очень хорошо понимаю, – с важностью серьезного и солидного человека заверил ее Торопов.
Он действительно соглашался с тем, что каждое проявление своей болезни должен был обсуждать с Эльвирой Тимофеевной, но при этом он не хотел выполнять ее требования. Ведь Маша осталась для него в прошлом, и больше она не побеспокоит его в настоящем. Во всяком случае, он хотел в это верить…
Часть вторая
1
Она мелькала среди берез, как невеста, убегающая, но тем самым увлекающая за собой жениха. Только невеселы ее глаза, и радость не растягивает губы в белозубой улыбке. С тоской поглядывая на Торопова, Маша уходила в глубь рощи, а он шел за ней, не чувствуя под собой ног. Огибая дерево, он механически провел рукой по его стволу, но не ощутил теплой шероховатости под пальцами. Маша что-то говорила ему, но он не слышал ее. Его нос не улавливал запахов цветов, травы, березовой коры. Он видел, как ветер шевелит листья на ветвях деревьев, но не чувствовал его дуновения. Это могло означать только то, что за Машей он шел во сне, где ощущения смазаны спящим сознанием…
Маша остановилась, рукой обняв березку, как лучшую свою подружку. Повернулась к Павлу лицом, приманивая к себе, помахала ему свободной рукой. Она смотрела на него с недовольством, но враждебность в ее поведении отсутствовала. И она даже не попыталась убежать, когда Павел приблизился к ней. Осталось только руку протянуть, чтобы коснуться ее. И он сделает это, потому что она не останавливает его, не сопротивляется. Вот сейчас он и убедится в том, что ее бесплотную оболочку заполняет абсолютная пустота.
Но нет, он ощутил вдруг тепло и мягкость ее тела. Маша живая, материальная…
– Эй, ты чего? – мужским голосом