Вячеслав Иванович был непривычно подтянут, поскольку изображать чрезмерную усталость не имел морального права. Двухнедельный отпуск «на водах», проведенный им, похоже, небезуспешно, убрал заметную в последнее время хмурь с лица, заставил распрямить плечи и вернул знакомую всем его друзьям лукавую насмешливость.
Он с удовольствием изображал гостеприимного хозяина, раскладывал по тарелкам закуски, хотя в обычные дни терпеть не мог этого занятия. Нет, зачем же прямо на газете? Можно и в тарелки, но их ведь потом мыть… Обильная трапеза — она для ресторана, а дома можно и… Денис обещал потом лично перемыть всю посуду, чем успокоил родного дядьку.
Первоначальный ритуал был совершен с молчаливым удовольствием: Грязнов-старший, Турецкий и Денис выпили, — после чего беседа естественно перетекла к проблеме, мучающей Грязнова-младшего. И он стал рассказывать. Все с самого начала, со звонка Юры Гордеева, подсуропившего ему такую вот странную клиентку.
И пошло-поехало… Денис показал распечатку досье на академика Самарина, выданную пройдохой Максом, предъявил и фотографии главных действующих лиц, сделанные Агеевым и Щербаком из машин. Выложил на стол кассету с записью разговоров, состоявшихся в автомобиле Махмудика и на даче академика. Выдал имеющиеся уже краткие сведения о самом Махмуде Мамедове, ведущем конструкторе на «Мосдизеле», сведения о его семье — жене Раисе Гасановне, дочках. Добавил и немногие пока сведения об Ангелине Васильевне Нолиной и ее супруге Роберте Павловиче, докторе технических наук, заведующем лабораторией там же, в институте, словом, все, что было на руках.
Турецкий мельком взглянул на фото Самарина и отложил в сторону. А вот фотография Нолиной его явно заинтересовала. Он как-то странно хмыкнул и попросил Дениса описать ее более подробно.
Потом он протянул фото Грязнову и небрежно заметил:
— Взгляни, Слава, никого тебе не напоминает?
Грязнов вздернул брови да так и застыл. Затем осторожно посмотрел на Саню и многозначительно поджал губы.
— М-да… — протянул несколько растерянно. Помолчал и сказал с улыбкой: — А чего это вы там успели понаписать? Послушать-то хоть можно?
— Затем и прихватил, — ответил Денис. — Но в записи интересны лишь начало и конец, а вся середина — это сплошные восклицания. Пособие для стареющего эротомана.
Денис конфузливо хмыкнул, будто сказал о чем-то непристойном в очень приличном обществе.
— Тем не менее, — продолжал уже напряженно улыбаться Грязнов. — Ты не против, Саня?
— Против чего?
— Ну, послушать. И насладиться.
— Давай… — И, отвернувшись, сказал, словно в пустоту: — Полагаешь услышать что-то новое?
Грязнов натянуто рассмеялся и покачал головой:
— Эх, Саня, стареешь, что ли?
— Нет, просто в эротоманы уже не гожусь.
— Не хан�