Проклятье! А еще номер на двигателе… Чем его раскрошишь…
Фары в упор светили в глаза. Отцова Машина была верным помощником. Как трудно оторвать от сердца привязанность к старой, хорошо обжитой, удобной вещи. Привыкая к их преданности, забываешь, что это неодушевленные предметы. Отрывая их от сердца, чувствуешь себя мерзавцем…
Но старт новой жизни дан… Но старт принят… В поединке с погоней все решит стремительность действий…
Кровач завалил машину сушняком, окатил бензином, бросил в салон горящую спичку… Едва успел отскочить от клуба пламени, охватившего машину. Не мешкая, подхватил тяжеленную сумку с добычей на плечо и, не оборачиваясь, затрусил вон из леса.
Не сделав и десяти шагов, Кровач обнаружил, что не различает дороги. Все расплылось в горячем, соленом тумане. Не вытирая слез, он повернулся лицом к пылающей подружке… Огонь трубил отходную… Невыносимо… Подбородок сотрясался как в лихорадке… Как я мог!.. Как я посмел… Прощай… Прощай… Нет, такие расставания не по мне… Я взялся не за свое дело… Недавний кураж “настоящего мужчины” как ветром выдуло…
Куда меня несет?! Мне страшно… Мне так страшно…
Он попятился. Прощальный свет задних фонарей, казалось, стал еще ярче. Машина криком кричала в его душе человеческим голосом. Кричала от боли расставания, отчаянно сопротивляясь густому, багровому пламени предательства.
Так он и пятился, задом наперед, вступая в новую жизнь, пока не взорвался бензобак.
ГЛАВА 4
До грозы Кровач успел добраться до оврага, в который загремел вместе с машиной. Сел на краю, отдышался. Теперь-то куда? Домой, – вякнула душа. Налево уходил проселок, по которому он приехал. Да, это была дорога к дому. Но пешему она ничего не обещала. Направо дорога продолжалась вдоль оврага – в никуда. Но в этом “никуда” мог заваляться шанс на спасение…
"Так куда повернем, заботливая моя?"
"Сейчас ты изменишь, течение всей своей жизни", – пригрозила душа авантюристу.
А что, собственно, должно измениться в моей жизни?? – Спросил Тимофей брюхатую грозой ночь. – Я всегда искал заработать. Довольно служить наглядным пособием, дающим возможность богачам, как пугалом, стращать холеных наследников: вот не будешь слушаться папку-дельца и станешь как эти моральные уроды, интеллигентные голодранцы…
Господи, внемли! Так Судья ли ты мне в эту грозную минуту? Я ведь не просил у Судьбы дармовщины. Она, видать, лучше меня знает закон сообщающихся сосудов справедливости. Судьбе отлично известно, где должно сегодня убыть, чтобы назавтра у честного человека тоже появился шанс на прибыль…
Кровач шагнул в неизвестность, навстречу своему единственному шансу. Чем ближе гремел майский гром, чем ярче становилась небесная паутина молний, тем шибче шагал Кровач.
Перевалил пригорок, сбежал в низинку, и тут молния полоснула над самой головой. Гром разодрал барабанные