Лишь после этого всего развязывается облава государя. Охотников несметное число, что звезд. Раздастся команда летучей охоте, затычки во рту – ни звука другого! Луки еще не пускают стрелу, сети-силки не нацелены также… Проходят по степи широкой, бескрайней, бегут по траве бесконечно густой. Легкие птицы еще не успели подняться, быстрые звери не ринулись в бег свой еще, а вожжи уже опустились, ослабло вниманье возниц, и лапы зверей забрызганы кровью. В деле особо из всех отличившиеся прежде других и награды получат; телеги охотничьи тушами загружены дополна.
Если теперь, государь, вам угодно идти и смотреть на нее, эту фею, вам надо непременно начинать с поста и воздержанья. И надо вам временем распорядиться и путь свой избрать; свои колесницы наметить, парадное платье надеть. Знамена свои взять те, где тучи и в зарницах полотна; чтобы верх экипажа был зимородком разукрашен. Как ветер, вздымайтесь, как дождь, останавливайтесь: на тысячи ли бегите вовсю.
Тогда, конечно, она откроет вам глаза на заблужденья, придет, чтоб сочетаться с вами. Она подумает о всех подвластных вам землях, она научит горевать о бедах вашего удела. Она откроет путь достойным людям, совершенным. Она поможет вам во всем, чего так не хватает вам. Все девять отверстий у вас проникнутся новой свободой, и дух, средоточие духа она вам сумеет свободным от грязи греховной, налипшей соделать.
Продлит ваши годы, продлит долголетье на тысячи-тысячи лет».
Святая фея
Поэма
Чуский князь Сан с поэтом Сун Юем гулял по берегу Юнь-мэна и Юю повелел воспеть в стихах то, что случилось там, в Высокой горе Тан. В ту же ночь Юй лег спать и во сне имел встречу с той девой святой. Была она очень красива, и Юй подивился немало. Наутро он об этом князю доложил, и князь спросил: «Что ж это был за сон?» Юй отвечал: «Вечером, после обеда и ужина, моя душа пришла в смятение, неясное какое-то волнение, как будто бы мне предстояла какая-то радость… Я сам был не свой, весь в тревоге, в томленье каком-то, и не понимал, что творится со мной. В глазах у меня зарябили какие-то смутные, что-то рисующие очертанья, и вдруг мне как будто дающие что-то такое припомнить. Я как бы видел женщину, с наружностью причудливой, совсем невероятной. Заснул и во сне я увидел ее. Проснувшись же, вспомнить, что было, не мог. Пропало, да, пропало все, и было неприятно мне, так грустно-грустно… Чувствовал себя я потерянным каким-то, без души. Тогда я сердцем овладел, на дух свой волю наложил, и снова я увидел то, что было мне во сне».
Князь спросил: