Пуле переводчик не нужен. Борис Кудаев

убоялся сам «Mister No» – А. А. Громыко. Он не посовестился послать (или сослать?) из Парижа в Каир посла, который безошибочно предрек приход к власти опального французского генерала Сопротивления. Виноградов не только предсказал победу де Голля, но и всячески поддерживал его в годы опалы, навещал его в родном поместье. Уж как только не склоняли посла на коллегии МИДа за его дружбу со своенравным политиком! Но коллегией не обошлось – дружба Виноградова с де Голлем стала темой неприятного разговора в заграничном отделе ЦК. Сообщив ему «совершенно секретную» информацию о том периоде жизни де Голля, когда он сносился со ставкой Сталина через приставленного к нему сотрудника разведывательного управления Григория Агаянца, которого он знал под именем Ивана Авалова, его пытались убедить, что де Голль – это французский Сталин. Тогда генерал оказал Иосифу Виссарионовичу неоценимую услугу, сообщив ему, что в немецком концентрационном лагере находится сын Сталина от первого брака, Яков. Именно эта заблаговременно доведенная до Сталина информация позволила ему свыкнуться с этой мыслью и внутренне подготовиться к возможному разглашению этой информации. И когда немцы предложили Сталину обменять его сына на Паулюса, прозвучала знаменитая фраза: «Я солдат на маршалов не меняю!»…

      Виноградову прямо заявили, что не потерпят более ни одной поездки посла в родовое имение нормандца. Они и представить себе не могли, что этот человек скоро станет президентом Франции… Зато де Голль, как только стали известны результаты голосования, объявил, что, в нарушение всех правил дипломатического протокола, не будет ждать поздравлений иностранных послов. Он немедленно поедет и объявит о своей победе своему русскому другу, господину Сергею Виноградову. «У русских есть пословица: «Друзья познаются в беде!» Он не знал, что этим он сам выручает посла. Уведомление о дезавуировании Виноградова уже было в портфелях дипкурьеров МИДа – так торопились его враги. Но результаты голосования, ставшие известными уже к утру следующего дня, заставили их срочно отозвать ноту. «Знатоки» из МИДа и ЦК проглотили горькую пилюлю, и любви к Виноградову у них от этого не прибавилось. Но посол теперь плевать на них хотел. Он знал, что при всей их зависти и горячем желании убрать его из Парижа теперь, сразу после победы генерала де Голля, невозможно. Он немолод, осталось лишь несколько лет работы. Он счастливо и плодотворно проработает в Париже еще несколько лет, а там пора и честь знать. Будет раз в неделю ездить на Метростроевскую читать лекции по европейской политике в МГИМО, наслаждаться прелестями подмосковной дачной жизни, писать книгу… Если бы он мог знать наперед, что, когда заговорят о его растущем авторитете у молодых членов ЦК, Громыко решит не рисковать. Ему, ставшему Чрезвычайным и Полномочным Послом в тридцать три года и заместителем министра иностранных дел в сорок, не нужны соперники…

      Виноградов отправился в Каир из Парижа напрямую, без обычного в таких случаях промежуточного