– Борис Геннадьевич, товарищ майор, завалили мы его. Как начали стрелять, так он сразу и упал. А там, оказывается, толпа духов была, еле ушли. Если бы не прикрытие, не убежали бы.
Алушаев тоже что-то рассказывал, сбиваясь с одного на другое, и счастливо улыбался; даже сейчас, по прошествии десяти минут, он выглядел взбудораженным, дико поблескивали широко открытые глаза.
– Алушаев, ты-то как посередине поля оказался? – остановил я его сбивчивый рассказ.
Сержант замолчал, собираясь с мыслями, потом засмеялся:
– Мы еще когда вперед пошли, я заметил, что из зеленки в сторону третьего взвода глубокая канава отходит. Показать я не успел замполиту с техником, прошли ее уже, но в голове она как-то отложилась. А когда начали отходить, я оказался у нее, когда прикрывал отход замполита и техника. Что-то задержался сам с отходом, пришлось мне нырять в канаву и по ней уходить в сторону третьего взвода. Боевики меня здесь и потеряли. А потом я выскочил и побежал в вашу сторону, товарищ майор, думал, что боевики меня не заметят. Но все, слава богу, обошлось. А пулеметчика мы все-таки завалили.
Обмениваясь впечатлениями, мы пошли к себе, и тут я вспомнил, как меня сильно дернуло за одежду во время боя.
– Алексей Иванович, погляди сзади меня, а то когда меня пулеметной очередью накрыло, что-то сильно дернуло.
Пока замполит осматривал одежду, я прислушивался к своим ощущениям, боясь почувствовать боль от раны, но из-за спины послышался радостно-удивленный возглас:
– Борис Геннадьевич, да вы в рубашке родились, две дырки в одежде, но тело не задето, смотрите. – Я повернул голову и посмотрел вниз, Кирьянов засунул в дырки пальцы и весело шевелил ими. – Борис Геннадьевич, это надо обмыть.
…Остаток ночи прошел нормально, в пять часов меня сменил Кирьянов, а без десяти семь меня разбудили. Сонно поглядывая на часы, я ждал, а рядом сидели солдаты и офицеры: тоже ждали, будет ли «здороваться» пулеметчик или он действительно убит. Минутная стрелка перевалила на восьмой час, а пулеметной очереди все не было. В пятнадцать минут восьмого я констатировал:
– Наверно, вы его все-таки завалили. Сегодня воскресенье, так что, Алексей Иванович, наградные завтра готовь из того расчета, как мы определили.
Все оживились, а я снова завалился спать. Ночь не принесла особого беспокойства. В пять утра меня, как обычно, сменил Кирьянов, а я завалился спать, планируя встать часов в десять. Но поспал немного,