Луна с неба. Грегори Хьюз

нам еду. – Крыса сделала паузу. – Его блинчики были самыми лучшими в Виннипеге, а может, даже и во всей Канаде, а гренки получались и вовсе всем на зависть. Омлет также был его фирменным блюдом. И хотя папа так и не научился делать моккочино, обычный кофе ему удавался превосходно… – Она помолчала. – Он мастерски делал барбекю, еще зубатку на гриле, которую он подавал с кукурузой и жареным картофелем. А также чудно готовил утку и жареную свинину с домашним яблочным пюре. Однажды он приготовил ее на Рождество, и я могу поклясться, что ничего вкуснее в жизни не ела. Папа всегда баловал нас на Рождество. Но большие праздничные обеды – не главное. Простая овсяная печенька с изюмом, только что из духовки, – и настроение улучшилось. Если мне было грустно, папа делал для меня какой-нибудь особенный бутерброд, и мне сразу становилось веселее. Хорошее настроение тоже было папиным фирменным блюдом.

      Крыса продолжала в том же духе, пока поваренная книга папиной жизни не была прочитана до конца. Тогда она сказала «Аминь», а Гарольд похвалил:

      – Молодец, Мари-Клэр.

      Крыса светилась, весьма довольная собой.

      – Скажешь что-нибудь, Боб?

      Я покачал головой: я был не в состоянии говорить. Крыса бросила в могилу пурпурный цветок эхинацеи, и мы стали засыпать яму землей. Стоял солнечный летний день, а мы хоронили папу, и это не укладывалось в голове. Еще утром он готовил для нас завтрак, а теперь лежит в могиле. Я бросал землю лопатой, ничего не видя от застилающих глаза слез. Я не мог поверить, что больше никогда его не увижу. Но вот над могилой уже вырос холмик, Крыса воткнула в него распятие, и мы пошли прочь. Вот и все. Так быстро и просто…

      – Дай мне руку, Бобби, – сказала Мэри Белое Облако.

      Я взял ее под руку и повел назад в дом.

      – Всем нам однажды придется покинуть этот мир. Я знаю, тебе грустно, Бобби, но ты снова встретишься с отцом, когда придет твой черед.

      – Мне грустно не только потому, что папа умер. Я волнуюсь о том, что будет с нами, Мэри. Крыса говорит, нас могут отдать в приют. А ей нельзя в приют, она сумасшедшая! А из нее станут пытаться сделать нормальную.

      – Ты только думаешь, что она сумасшедшая, потому что ведет себя не так, как другие.

      – Но она говорит странные вещи! Она сказала, что папа скоро умрет. Так и случилось! И ее слова сбываются уже не в первый раз!

      – Все люди иногда предвидят будущее. Но Мари-Клэр – особенная. Она получила большой дар от Великого Духа. Но даже если бы она родилась такой же, как все, она все равно была бы твоей любимой сестрой. Ты должен беречь ее как зеницу ока.

      Я посмотрел на Крысу, идущую впереди. Она болтала с Гарольдом о школьном спектакле.

      – Она даже не переживает из-за папы! Ей все равно!

      – Ошибаешься, Бобби, – возразила Мэри Белое Облако. – Ей не все равно. Просто она видит мир по-другому, и знает, что смерть – это только начало. И она рада за отца. Если бы ты видел то, что видит она, ты бы тоже радовался.

      Но я не видел то, что видит Крыса. А если б и увидел, все равно