– Мамочка, мне двадцать семь, – нежно тронула мать за руку Лянка.
– С ума сойти! Куда тебя несет-то?! – ворчливо буркнула Наталья Максимовна и снова вернулась в образ. – Вот тебе уже и двадцать пять… минуло. А ты все время сидишь возле моей юбки и не выходишь никуда… – Здесь маменька опять забыла про печальную маску и выразила неудовольствие: – Лянка, я не понимаю! И чего ты замуж-то не идешь? У меня, между прочим, в восемнадцать лет уже была ты! Ты ж останешься в старых девах!
– Ма-а-ам, я не останусь… в девах, – прижалась к ее руке щекой Лянка.
– Ну как же не останешься? – опять возмутилась маменька. – Вон ты как… прилипла ко мне! Ясно же – скучаешь по человеческому теплу, причем мужскому! – Здесь опять наступило время драмы. – Ах, это беспощадное время! Оно сожрало у меня молодость… и у тебя скоро сожрет. А ты так никуда и не выходишь. Нет, ты все делала правильно! Ты купила себе квартиру, но… у тебя даже не хватает решимости начать самостоятельную жизнь! А ведь ты уже большая! Я… знаешь, деточка, я вдруг подумала – сначала ты просто будешь грустной и больной, потом ты начнешь на меня злиться за то, что я не дала тебе создать семью! И ты возненавидишь меня! Нет! Мое родительское сердце этого не вынесет! И потом… что бы сказал Юрий?! Он бы не одобрил мое воспитание… и поэтому… ты должна переехать к себе! Ты должна вить себе нору, то есть гнездо… заводить потомство… я готова! Да, я никому уже не нужна, но… что же делать? Я постараюсь смириться со своим одиночеством, с тем, что жизнь уже прошла… Нашью себе модных платьев и буду предаваться грусти! Дома! Одна… Нет, с Диогеном… Диоген! Да прекрати же ты трепыхаться! Я расписываю Лянке наше безрадостное существование! Можешь ты хоть на минутку повесить на клюв унылое выражение?
Диоген наконец вырвался, взлетел на люстру и уже оттуда принялся костерить обеих хозяек:
– Бабы! Макаки!!! Кошмар!!! Кошмар!!! Макаки!!!
– И вот это я буду слушать в гордом одиночестве! – горько всхлипнула Наталья Максимовна, потом махнула рукой и принялась доедать кабачки.
Лянка смотрела на ее ухоженные волосы, на аккуратный макияж, и ком подступал к горлу. Да, мамочка все еще пытается удержать время, но… разве это кому-нибудь удалось? Для кого она будет жарить эти свои… мерзкие кабачки? Для кого она станет краситься? О ком будет думать, сидя в парикмахерской? Как бы она ни утешала мать, а время-то ее и в самом деле ушло. Сорок пять лет! Что бы там ни говорили, что жизнь после сорока только начинается, Лянка-то понимала – начинается, да! Новая жизнь пожилой дамы. Без любви. Без восхищения. Без страсти. Жизнь, когда тебя ждет только… Диоген!..
– Мамочка! – с пылом бросилась дочь на грудь матери. – А давай… давай я вообще не буду переезжать! Я не