3. Командировка
Внешняя Земля
Пётр Вяземский размеренно шёл по бульвару. Слева, издавая гудение и распространяя вонь, медленно двигалась вязкая жижа застрявших в пробке машин. Тротуар же заполняла толпа вечно суетливых людей. Лето уже накрыло мегаполис своим душным дыханием, сделав его обитателей, и без того раздражительных, ещё более озлобленными и нервными.
Вяземский был весьма внушителен – ростом в два метра, с покатыми плечами и бугрящимися мускулами, которые туго обтягивала белая майка, – но человек, увидевший его в толпе, через минуту не смог бы вспомнить никаких примет прошедшего мимо здоровяка. Лицо Петра – круглое, с небольшими глазами и вздёрнутым носом – было невыразительным, но излучало спокойствие и уверенность и наводило на мысли о прибрежном клифе, таком же твёрдом и несокрушимом, как и сам Вяземский. Собственно, его имя, Пётр, в переводе и означало «камень», а прозвище в частях особого назначения, где он прослужил не один десяток лет, было Глыба.
Бодаться с таким взглядом – себе дороже, потому люди старательно отворачивались от могучего прохожего в шортах и майке, и тот разрезал людской поток как киль корабля волну.
Свернув налево, Пётр прошёл по заставленной иномарками остановке и оказался напротив витрины кафе «Марсель». Внутри заведение не блистало роскошью, но и обставлено было без бедности. Обычное кафе в центре столицы большой страны, где офисный или банковский служащий может пропустить чашечку-другую кофе. Что и делали посетители, заняв практически все места. Вяземский же уверенно проследовал между столами к дальнему концу зала, затем повернул направо. Уютная комната с диванами была с трёх сторон отгорожена от внешнего мира стенами и словно создана для деловых переговоров без лишних свидетелей. Может быть, так оно и задумывалось.
В комнате уже расположились двое, оба поднялись навстречу Вяземскому.
– Пётр, здравствуй, – первым протянул крепкую морщинистую руку пожилой, но сохранивший военную выправку и твёрдый взгляд мужчина.
– Василий Семёнович, рад вас видеть, – пробасил Вяземский.
– А вот Олег, о котором я тебе рассказывал.
Представленный мужчина был, несмотря на жару, в деловом костюме. Возраст его трудно было определить. Выглядел он моложаво, но взгляд и выражение лица выдавали причастность к большой власти. Про таких говорят: молодой, да ранний. Так, во всяком случае, окрестил его для себя Вяземский.
– Петр Петрович, спасибо, что смогли прийти, – сказал Олег. – Присядем?
– Разумеется.
Молодой-да-ранний настороженно огляделся, словно ожидая, что на него из-за стены кто-то нападёт. Он ни слова не сказал, пока все не сделали заказ у официантки, и та не принесла его на подносе.
«Чего он так дёргается? – про себя подумал Вяземский. – Неужели Семёныч не проверил место?»
Семёнычем звали