– Наташа, простите, что прерываю, но я ощущаю себя в непростом положении. Поверьте, мне очень интересно все, что вы хотите рассказать о себе, но в то же время мне нужно помнить и о временных ограничениях. У нас есть всего две сессии, и я хотел бы, для вашей же пользы, использовать это время максимально эффективно.
– Вы совершенно правы. Когда я на сцене, я забываю о времени. Я постараюсь рассказывать побыстрее и не отвлекаться. Как бы там ни было, после смерти моей матери меня взяла к себе ее сестра-близнец, тетя Оля, которая жила в Ленинграде. Тетя Оля – очень добрая, но она не могла уделять мне много внимания. Она была не замужем, и ей приходилось много работать, чтобы содержать себя и меня. Талантливая скрипачка, она большую часть года гастролировала с оркестром. Тетя Оля знала, что я неплохо танцую, и в тот же год, когда я переехала в Ленинград, устроила мне просмотр. Меня приняли в Академию русского балета имени Вагановой, и там я провела следующие восемь лет своей жизни. Я стала такой хорошей балериной, что в восемнадцать лет меня приняли в Театр оперы и балета имени Кирова[3], где я танцевала несколько лет. Там я и встретила Сергея, одного из величайших танцовщиков нашего времени, а также величайшего эгоиста и бабника. И любовь всей моей жизни.
– Любовь всей вашей жизни? До сих пор?
Наташа вскинулась оттого, что я снова перебил ее, и резко сказала:
– Может, вы позволите мне продолжить? Вы просили меня поспешить, и я тороплюсь. Но я хочу рассказывать так, как мне угодно. Мы с Сергеем поженились; в Италии ему сделал предложение театр «Ла Скала», и мы чудом смогли бежать из Советского Союза. В те годы жить в СССР было совершенно невозможно… Теперь я должна рассказать о Сергее – он сыграл в моей жизни важнейшую роль. После нашей свадьбы еще и года не прошло, как у меня появились ужасные боли, и врач сказал, что у меня подагра. Есть ли болезнь более разрушительная для балерины? Нет, нет и нет! Мне еще не исполнилось тридцати, а подагра положила конец моей карьере. И что же сделал Сергей, любовь всей моей жизни? Он немедленно бросил меня ради другой танцовщицы. А что сделала я? Я чуть не лишилась рассудка, напилась до полусмерти и почти зарезала его разбитой бутылкой, оставив у него на лице шрамы на вечную память о себе. Тете Оле пришлось приехать и забрать меня из миланской психиатрической клиники. Я вернулась в СССР, тетя нашла мне психиатра, чуть ли не единственного, кто подпольно практиковал психоанализ. Это спасло мне жизнь. Я работала над тем, чтобы пережить боль, оставшуюся от отношений с Сергеем, над тем, чтобы бросить пить, перестать кидаться в одну интрижку за другой. Наверно, я также училась любить – себя и других.
После паузы в несколько секунд Наташа продолжила:
– Когда мне стало лучше, я поступила в университет, начала заниматься музыкой и, к своему удивлению, обнаружила, что у меня